Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи. Кларк Эштон СмитЧитать онлайн книгу.
отрезок моей жизни, как и сам этот город вместе с его туманными окраинами. Память моя не сохранила сведений о его местонахождении; не могу я и в точности вспомнить, когда и как я там оказался. Но до меня доходили смутные слухи о чем-то подобном на моем пути, так что, очутившись на берегу окутанной туманом реки, что течет вдоль стен города, и услышав погребальный звон колоколов, я понял, что приближаюсь к Мальнеану. Достигнув громадного серого моста через реку, я мог продолжать свой путь по другим дорогам, ведущим к городам более отдаленным; но мне показалось, что с тем же успехом я могу войти и в Мальнеан. И потому я ступил на мост из тенистых арок, под которыми текли черные воды, неслышно разделяясь и соединяясь вновь, подобно Стиксу и Ахерону.
Как я уже говорил, тот отрезок моей жизни был сумеречным и сомнительным, – возможно, отчасти оттого, что я настойчиво искал забвения и иногда мои поиски вознаграждались. Более же всего я желал забыть о смерти леди Мариэль и о том, что я сам ее убил – так, будто совершил сие деяние собственными руками. Ибо ее любовь ко мне была намного глубже, чище и крепче, нежели моя; мой же переменчивый нрав, приступы жестокого безразличия или яростной досады разбили ее нежное сердце. В качестве утешения она выбрала смертельный яд и упокоилась в мрачных склепах предков; я же стал бродягой, вечно преследуемым запоздалыми угрызениями совести. Многие месяцы, а может, и годы я блуждал от одного древнего города к другому, не разбирая дороги, – лишь бы там хватало вина и иных способов забыться… Вот так на некоем повороте своего бесконечного путешествия я и оказался в туманных окрестностях Мальнеана.
Солнце – если над этими краями вообще светило солнце – затерялось в свинцовых тучах, лишь добавляя этому дню уныния и тоски. Но по тому, как сгущались тени и туман, я понял, что близится вечер, а колокольный звон, пускай тяжелый и похоронный, давал надежду на ночной кров. Оставив позади длинный мост, я вступил в мрачно зияющие ворота, ускоряя шаг, хотя и не особо спеша радоваться.
За серыми стенами уже опустились сумерки, но мало где в городе светились огни. Столь же мало было и людей, а те, кого я видел, спешили куда-то, угрюмые и торжественные, будто стремясь по не терпящим отлагательства похоронным делам. Вдоль узких улиц тянулись высокие здания – их балконы нависали над головой, их окна были занавешены тяжелыми шторами или закрыты ставнями. Тишину нарушал лишь непрестанный звон колоколов, иногда негромкий и отдаленный, а иногда вдруг раздававшийся прямо над головой.
Я углублялся в окутанные сумеречным светом улицы, блуждая среди погруженных в тень особняков, и мне казалось, будто я с каждым шагом все больше удаляюсь от собственных воспоминаний. Именно поэтому я не стал сразу же спрашивать дорогу до таверны, но предпочел затеряться в сером лабиринте зданий, которые погружались в сгущающуюся темноту и туман, словно растворяясь в забытьи.
Пожалуй, душа моя пребывала бы почти в полном умиротворении, если бы не перезвон колоколов, который то и дело вызывал мысли о погребальном обряде и о тех колоколах,