Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи. Кларк Эштон СмитЧитать онлайн книгу.
– они сказали, что их назначили мне в услужение. Едва я успел поесть, как вошли еще несколько туземцев, неся мое оставленное на берегу реки имущество.
В ответ на мои расспросы переводчик, которого звали Ньигаза, поведал в той мере, в какой позволяли его знания английского, об истории, обычаях и религии народа Азомбеи. В соответствии с их традициями поклонение Ванаре считалось древним, как и сам мир, и его принесли с собой много веков назад некие белые пришельцы с севера, именовавшие себя «арумани». Пришельцы эти обосновались среди туземцев, обзаведясь семьями, и их кровь постепенно распространилась по всему племени, всегда державшемуся отдельно от других дикарей Адамавы. С тех пор здесь называли «арумани» всех белых и относились к ним с особым почтением – все по той же традиции. Ванара, как я уже знал от фула, была богиней любви и деторождения, матерью всего живого, властительницей мира, и бледнолицые пришельцы вырезали из дерева ее точное изображение, снабдив азомбейцев экземпляром их идола. По обычаю, с ее культом связывали одну из смертных женщин, которая становилась чем-то вроде аватары или воплощения богини. В качестве таковой жрецы и жрицы племени выбирали самую красивую из местных девушек, которая становилась правительницей и имела право взять себе в мужья любого мужчину. Восемнадцатилетнюю Мьибалоэ выбрали на эту роль совсем недавно, и сейчас шло ежегодное празднество в честь Ванары, сопровождавшееся обильными пиршествами и возлияниями, а также еженощными обрядами поклонения богине.
Слушая старика и размышляя над его словами, я увлекся занятными умопостроениями. Вполне возможно, рассудил я, бледнолицые пришельцы, о которых он говорил, – римская исследовательская экспедиция, пересекшая Сахару со стороны Карфагена и проникшая в Судан. Этим вполне могли объясняться классические черты Мьибалоэ и других азомбейцев, а также имя и образ местной богини. Становилось ясно, отчего некоторые слова их языка показались мне смутно знакомыми: отчасти они напоминали латынь. Весьма озадаченный услышанным и теми выводами, которые мне удалось сделать, я почти перестал слушать болтовню Ньигазы и погрузился в задумчивость.
За весь день я ни разу больше не видел Мьибалоэ, хотя ожидал иного, и не получил от нее никакой весточки. В ответ на мой удивленный вопрос Ньигаза сообщил, что у нее неотложные дела, и, хитро улыбнувшись, заверил меня, что скоро я снова ее увижу.
Я отправился прогуляться по деревне в сопровождении переводчика и девушек, отказавшихся оставить меня хотя бы на минуту. Селение, как я уже говорил, было достаточно велико для африканской деревни – там, вероятно, жили от двух до трех тысяч человек. Повсюду царила удивительная чистота и порядок – судя по всему, азомбейцы отличались трудолюбием, бережливостью и прочими качествами, свойственными цивилизованным людям.
Ближе к закату появился посыльный с приглашением от Мьибалоэ, которое перевел Ньигаза. Мне предлагалось поужинать с ней в ее дворце, а затем