Избранник смерти. Евгений Валерьевич РешетовЧитать онлайн книгу.
Многие считают вас посланцами самой Смерти и даже пугаются ваших прикосновений. Ежели трактирщик поймет, кто ты такой, то точно после тебя сожжёт всю деревянную посуду. А по городу разнесётся молва, что у Астафьевых маг смерти живёт. Всеволод считает, что тогда простой народец может побояться на нас работать.
– Ты мастер уговаривать. Все девки с ушами будут твоими, – усмехнулся я и нацепил на нос круглые очки с чёрными стёклышками. Их мне выдал Иван Макарович. И он же подарил старенький сюртук, шейный платок, брюки и котелок. Чувствовал я себя в этих шмотках глуповато, но здесь подобным образом одевалось большинство дворян, а меня старший Астафьев отнёс именно к их числу.
– Да, так лучше, хоть и странно ходить вечером в подобных стёклышках, – удовлетворённо кивнул Лаврентий и ускорил шаг, словно ему не терпелось поскорее добраться до цели нашего пути.
Трактир показался довольно быстро, но паренёк с ходу не влетел в него, а неожиданно сбился с шага. Его взгляд прикипел к мужику лет тридцати в чёрной робе и с картузом на голове. Незнакомец в свете масляного уличного фонаря гладил по голове лошадь, запряжённую в телегу. Однако спустя миг мужик словно почувствовал взор Лаврентия, посмотрел в сторону паренька, судорожно кивнул и шустро двинулся прочь, будто резко вспомнил, что у него там родимый дом горит.
– Что это сейчас такое было? – изогнул я бровь и глянул на помрачневшего Астафьева.
– Батрак Петровых, – нехотя сказал тот и поправил рукав сюртука. Парень ещё утром надел его вместо привычной светло-голубой гимназисткой формы с медными пуговичками и стоячим воротником.
– Петровых? Тех самых дворян, чей сын пал от руки твоего старшего брата Всеволода? Илья Макарович неохотно говорит об этом, посему мне практически ничего не известно.
– Да-а, дед такой. Он только по ночам шибко разговорчив. Храпит так, что святым тошно, – невесело пошутил парнишка и вошёл в трактир.
Внутри нас ждали громко разговаривающие бородатые мужики, керосиновые лампы и полыхающий в камине огонь. А ещё в центре зала шуршал иглой медный граммофон, извлекающий из пластинки бравурную музыку. Она летала под низким, закопчённым потолком вместе с сизым табачным дымом, который так сильно защекотал мои ноздри, что я непроизвольно чихнул.
– Будь здоров, – бросил Лаврентий, уселся за свободный стол у окна и крикнул расторопному малому в переднике: – Эй, половой, принеси две кружки пива и пару рыбин сушёных прихвати!
Через минуту местный официант грохнул кружками об стол, поставил тарелку с дарами речки и удалился. А я сдул густую пену и пригубил хмельной напиток. М-м-м! Действительно, отменное пиво! А вот Лаврентий, прежде так желавший глотнуть пенного, начал мрачно цедить его, словно оно изрядно горчило.
– Всё о Петровых думаешь? – спросил я, сноровисто чистя рыбу. – Считаешь, что они будут мстить за смерть одного из них?
– Угу. Мы давно враждуем, так что мне известны их звериные повадки.
– А из-за чего дуэль-то