Здесь все рядом. Анна ДашевскаяЧитать онлайн книгу.
сведениям, должна была быть ненамного меньше московской, и половина дома, предназначенная для сотрудника школы, всё ещё пустовала.
С этой стороны всё складывалось отлично. Но сторон в нашем неправильном многоугольнике было ещё достаточно…
Во-первых, мама. Когда они с отцом поженились, ей было девятнадцать, и в его дом она пришла прямо от родителей; через год они погибли в автокатастрофе, мне тогда только-только исполнилось два месяца. Всю мою жизнь за нашими спинами стояла бабушка. Александра Михайловна. Организовывала, направляла, решала, находила деньги и возможности, нанимала домработниц, составляла меню, успевая при этом работать и подниматься вверх по карьерной лестнице. Сможет ли мама жить сама, без подпорки?
Я утешала себя тем, что уезжаю не на другой конец света, если что – стоит свистнуть. Утешалось плохо.
Во-вторых, я ведь тоже не сказать, чтобы была очень уж самостоятельной. Конечно, два года замужества приучили меня хоть к какой-то независимости, но не уверена, что эти уроки я хорошо выучила.
В-третьих, вопрос с бабушкиными сокровищами так и остался нерешённым. Сама не знаю, отчего меня так заботила собственная неосведомленность в их истории и ценности, но вот дёргало, точно больной зуб.
Увы, ни бывшие коллеги-народники, ни музей определённости в этом вопросе не добавили.
Кстати, коллеги во мгновение ока стали именно вот бывшими. Меня исключили из школьного чата, не позвали на вечеринку, устроенную по случаю начала учебного года и даже по телефону разговаривали… не то, чтобы сухо, но отстранённо. Как с чужой.
Я ужасно огорчилась – мы восемь лет вместе проработали! С Эсфирью были лучшими подругами, она меня подменяла, когда я с гриппом свалилась, я ей жилеткой служила, пока она разводилась! Я Андрею самого крутого остеопата в Москве нашла, когда он в каком-то своём походе спину свернул! Поплакала даже минут пять, а потом поняла внезапно: так ведь чужие и есть. Отрезанный ломоть, вот как это называется.
Ладно, переживём. Уже пережили.
Вот бабушка – это потеря, настоящая, горькая, а бывшие коллеги – это всего-навсего бывшие коллеги.
Автобус в последний раз повернул, и моим глазам предстала площадь со старинными торговыми рядами, ремонтирующимся храмом и стелой в память погибших. Городской парк уже подёрнулся золотом осени, в листве пряталась красная крыша музыкальной школы, и огромная лужа у крыльца магазина тканей за прошедшее время нимало не уменьшилась.
Приехали.
Бежицы.
Накормив меня поздним обедом или ранним ужином, Розалия Львовна строго сказала:
– Сложи посуду в раковину и сядь, есть разговор.
– Что там той посуды, две тарелки, – пробурчала я, но послушно сунула всё в раковину и села напротив тётушки.
– Теперь рассказывай в подробностях, что произошло, – велела она.
Н-да, похоже, на смену бабушке пришла другая командирша. Ну да ладно, могу и рассказать. Кратко – чего там рассусоливать – я описала памятное собрание,