Хроники Ламмеры: Прах. Sunon BoyЧитать онлайн книгу.
дым эвдеймона, чуть ли не закрывая им полностью свои головы. Эксодий решил подойти к ним и, возможно, наконец сблизиться с ними. Может быть, если понять их образ жизни, они перестанут держаться от него в стороне? Но как только братья услышали голос Эксодия: "Приветствую", – с их лиц сошла улыбка и смех прекратился за всем столом. Все окружающие их люди умолкли и расступились, дав Эксодию подойти в упор к облаку перегара и эвдеймонового дыма, где тот, оперевшись ладонью о крышку стола, выдал:
– Братья, мы же с вами одной крови, Адио ценил эту связь и пронёс её в дух нашего народа, так почём нам держаться поодаль? Позвольте мне вас угостить пойлом получше, чем эта дешевая, не побоюсь этого слова… – не успел он сказать, как Алмакир перебил его.
– Хуета в стакане? Ты это хотел сказать? Мы тут, по-твоему, мочу распиваем? – орлиным носом и ненавистным взглядом сверлил Эксодия, пока не подключился Гвала, с полной жира физиономией, и, растрясая вторым подбородком, добавил пару ласковых.
– Вы такой знатный господин, Эксодий Айтилла, даёте нам честь быть угощёнными вами, тьфу! – харкнул Гвала на пол, что был и без того убогим. – У вас же сегодня церемония вознесения, будущий король. Не изволите ли вы пойти нахуй отсюда и не портить вкус нашего дешевого эля?
– Да-да! Уходи отсюда, пока не разозлились! – поддакивал Дахий.
На все нападки Эксодий ответил презренной улыбкой и приподнятыми бровями, хоть внутри появилась горечь того, что с братьями не удалось примириться. И уже собирался он пойти за трубкой к стойке, но в один момент Алмакир задел Эксодия за живое, со смехом рассказывая кому-то из толпы эти едкие и мерзкие слова: "И этот ндан2 будет нами править? Я отсюда слышал, как после смерти мамочки он рыдал как сучка. Вы хотите идти под знаменем человека, который по каким-то бабам плачет? Какой ител3 ему доверит армию?!" Эксодий после этих слов остановился и стоял к ним спиной, пытаясь держать себя в руках, пока кулаки сами сжимались, а люди в толпе смеялись над его покойной матерью. Их смех доносился в голове эхом, но едкий пьяный и злобный хохот Алмакира сильнее всего стучал в мозг и требовал ответа. И тут в один момент Эксодий больше не мог терпеть этого шума бешенства в голове, и тот с ужасающим выражением лица, полного жгучей ненависти, ринулся к толпе; люди в страхе расступились, услышав злобный рёв сына короля, что в порыве ярости перевернул стол с убогими пьяницами, которые посягнули не только на древние традиции, но и на родную мать, что была так дорога мальцу. Тарелки с грохотом разбились о гнилые доски; вся знать и обычные пьянчуги, что беззаботно смеялись в кабаке, резко умолкли и, глядя на Эксодия, перешептывались между собой, не веря, что сам сын Короля Гидеона учинил такое.
Эксодий, задыхаясь от злости, осознавал, что натворил, и всматривался бешеными глазами в лица всех окружающих, что пристально глядели на сына его высочества. Тогда Эксодий понял, что если
Ндан – более агрессивная версия оскорбления "хвастун" и более непристойная, корень: "нда" (гордость).
Ител – более сильная форма оскорбления "идиот" и прилагательное от корня "итл" (глупость).