Галантные дамы. Пьер де Бурдей БрантомЧитать онлайн книгу.
рослым женщинам повезло более других, пусть хотя бы в царственной осанке, их отличающей, которая в любви ценится и привлекает столь же сильно, сколько в других делах и занятиях; так, рослый и красивый жеребец во сто крат авантажнее смирной рабочей лошадки и доставляет множество радостей своему седоку, но притом надобно, чтобы и всадник отличался умением, ловко держался в седле и управлял скакуном сильною и привычною рукой. То же можно отнести и к высокорослым женщинам: в силу своего сложения они часто бывают своенравнее других и скидывают седока, коли он слаб и неопытен, как рассказывали мне некоторые ездоки, коим довелось вскакивать на эдаких норовистых кобылок; чуть что не так, упрямицы сбрасывали их с себя на всем скаку, с насмешками и поношениями. Так, слыхивал я об одной даме из этого города, которая, возлегши первый раз со своим возлюбленным, прямо сказала ему: «Обнимите меня покрепче и стисните руками и ногами как можно сильнее, да держите что есть мочи, ибо я так брыкаюсь и бью задом, что иначе вам не удержаться. Да не церемоньтесь особо, у меня достанет сил и ловкости выдержать ваши удары, как бы вы ни старались; проявите же усердие, сударь, а у меня-то уж его в избытке. Так что не ленитесь, и вам воздастся сторицею». И что же вы думаете – женщина перещеголяла-таки своего наездника резвостью.
Вот к чему надобно быть готовым, когда ложишься в постель с такою любовницей – смелой, жизнерадостной, пылкой, хорошо сложенной и в теле; но хотя чрезмерный пыл этих дам и способен доставить множество услад, иногда они проявляют излишнюю властность, препятствующую истинной нежности. Однако же верно говорят: «Резвой гончей рост не помеха» – это я к тому, что бывают и малорослые женщины, повадками своими, грацией и привлекательностью не уступающие другим, а то и превосходящие их в искусстве прельщать (пускай судят знатоки этого дела, прав ли я!), подобно тому как и низкорослая лошадка может не отстать от породистого скакуна; кстати, один добрый человек говаривал, что женщина похожа на многих животных, особливо же на обезьяну, – стоит лишь посмотреть, как изворачивается и суетится она в постели.
Я сделал сие отступление так просто, потому что вспомнилось, теперь же обратимся к главному.
Даже кровожадный Нерон всего лишь прогнал от себя за измену жену свою Октавию, дочь Клавдия и Мессалины, сим деянием и ограничив свою жестокость.
Император Домициан поступил и того благороднее: он отверг супругу свою Домицию Лонгину, ибо она без памяти влюбилась в актера-шута по имени Парис и только тем и занималась, что распутничала с ним, забросив собственного мужа; однако по прошествии некоторого времени Домициан, раскаявшись в своем поступке, вернул ее; легко представить, каким вывертам да ухищрениям обучил ее кривляка-любовник, думая, что старается для себя.
Пертинакс так же милостиво обошелся со своей женой Флавией Сульпицианою: он не прогонял и не возвращал ее, но, зная, что она занимается любовью с певцом и музыкантом и увлечена им, предоставил ей полную свободу