Восток – дело близкое. Иерусалим – святое. Леонид МедведкоЧитать онлайн книгу.
выжило, до сих пор никому не известно.
Поля и погосты «африканского Сталинграда»
Географически Сталинград и Эль-Аламейн находятся далеко друг от друга. Несопоставимы по своим масштабам и те сражения, которые почти одновременно разыгрались на берегах Волги и недалеко от египетско-ливийской границы, у небольшого египетского селения Эль-Аламейн. Но почти их синхронное развертывание с последующей битвой за Кавказ обнаруживает некий стратегический замысел. Есть еще у них малоизвестные до последнего времени гуманитарно-цивилизационные составляющие. Они складываются из человеческих судеб тех, кто принимал в них прямое или косвенное участие. Впервые о судьбе одного из них я узнал из повести «Эль-Аламейн». Автор ее – участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Сергей Борзенко, с которым в 1960-х годах я работал в газете «Правда».
Заинтригованный судьбой героя повести, русского офицера Хлебникова, который после побега из немецкого плена вместе с двенадцатью своими товарищами предпочел воевать, сражаясь под Эль-Аламейном, я от сына автора – журналиста Алексея Борзенко – узнал, что фамилия литературного героя, скорее всего, вымышленная. Эту тему – о судьбе многих наших соотечественников, репатриированных в годы войны из Африки через Ирак и Иран в СССР, позже разрабатывал наш коллега-арабист Владимир Беляков. Ему, проработавшему около двадцати лет в Египте, удалось выяснить, что судьбы большинства репатриантов складывались драматично, еще чаще – трагично. Об этом же рассказывали встречавшиеся с репатриантами генерал армии П.И. Ивашутин, журналист Павел Демченко, профессор Г.Л. Бондаревский.
В годы войны все они в разных ипостасях и должностях проходили службу в Иране.
Почти через сорок лет после окончания Второй мировой войны мы вместе с многознающим гидом Владимиром Беляковым (в то время он собирал материал для своей книги «Приютила Африка Жар-птицу») посетили поля бывших сражений и кладбища-погосты, что возле города Тобрук и селения Эль-Аламейн. Судя по фамилиям и именам на многочисленных солдатских, офицерских и братских могилах воинов двух сражавшихся армий, нетрудно было догадаться о национальности и вероисповедании похороненных здесь. В большинстве своем это немецко-итальянские и англосаксонские имена и фамилии. Среди последних изредка попадаются и славянские. На стенах расположенных неподалеку храмов, мемориальных сооружений и часовен, построенных в католическом, англиканском и протестантском архитектурных стилях, опять же значатся фамилии почти всех тех, кто покоится на этих кладбищах. На памятниках погибших из польской армии Андерса и отдельной бригады карпатских стрелков, воевавших на стороне наших союзников, читаются русские, украинские и еврейские фамилии – Мазур, Максименко, Лебедев, Литвин, Пупин, Крушинский, Твардовский, Зелинский, Храпун, Хмара, Левко, Ивашутин… Когда я потом рассказывал об этом генералу Ивашутину, он задумчиво