Восток – дело близкое. Иерусалим – святое. Леонид МедведкоЧитать онлайн книгу.
Крыма последствия немецкой оккупации оказались особенно тяжелыми. От рук захватчиков погибло и около 100 тысяч человек мирного населения и более 40 тысяч военнопленных, в Германию были угнаны свыше 80 тысяч человек. В целом население Крыма уменьшилось в 3,4 раза.
Поскольку подавляющую часть населения полуострова составляли русские (по данным на 12 января 1989 года, около 1,3 миллиона из 2 455 600 человек), а национальные меньшинства пользовались (и продолжают пользоваться) русским языком повсеместно, то Крым был преимущественно русскоязычным. С такими реалиями, однако, не хотят считаться некоторые представители крымско-татарских объединений.
Утверждая, что «Крым является национальной территорией крымско-татарского народа», они забывают, что до присоединения к России Крымское ханство признавало себя вассалом Османской империи. В течение трех веков оно оставалось ее форпостом и плацдармом на Северном Черноморье. Подобная постановка вопроса является продолжением политики отрыва Крыма не только от России, но и от Украины, закономерным продолжением исторических тенденций, культивируемых наиболее реакционной и антирусской частью крымских татар. Неслучайно, председатель меджлиса М. Джемилеев открыто возлагает надежды на «возрождение национального государства – крымско-татарской республики» в недалеком будущем. Случись такое, Крым вполне могла бы ожидать судьба Кипра, разделенного на мусульманскую и христианскую зоны, на турецкий и славянский анклавы. В них вряд ли нашлось бы место для других «наказанных» в ходе войны и после нее народов, особенно для тех, которые оказались жертвами нацистского геноцида.
Камни преткновения Крыма и Святой земли
Возникший под занавес Первой мировой войны вопрос о создании в Палестине «еврейского очага» снова возник весной 1945 года. Произошло это в кулуарах Ялтинской конференции. На сей раз речь зашла не о какой-то декларации, а о возможности подыскать место для создания еврейского государства. Вопрос этот был поднят сначала в неофициальной обстановке. Судя по опубликованным в США документам и стенограммам кулуарных бесед участников этой конференции, разговор велся сначала в шутливой форме.
Сталин якобы уже тогда высказался за создание после войны в Палестине еврейского государства. При этом он сделал многозначительную оговорку о необходимости учета уже имеющегося у СССР «трудного опыта» решения этого вопроса. Именно после этой оговорки Рузвельт пошутил:
– Не стал ли маршал Сталин за это время сионистом?
– В принципе мне уже приходилось им быть при создании еврейской автономии в Биробиджане. Я за создание еврейского государства. Но трудности еврейской проблемы мне хорошо известны. Здесь всех поджидает много трудностей, – ответил Сталин.
О характере ожидаемых трудностей он не стал распространяться. У него было особое мнение по решению этноконфессиональных проблем, аналогичных