Крест на чёрной грани. Иван ФетисовЧитать онлайн книгу.
прошли годы, а оно лежит в голове целёхонько, да и вряд ли выветрится когда, потому что таит много смысла и неповторимого чувства.
Завтракали мы со Степанкой вскоре после ухода Марины, сидели за столом рядышком, поминутно оглядываясь, будто охраняли друг друга. Степанка выспался хорошо и сейчас ел со здоровым аппетитом всё подряд. Выскочил он из-за стола поперёд меня.
– Теперь, папка, айда на улицу… – и показал рукою на дверь. – Хочу играть.
– Как играть-то будем, сынка?
– А в войну, папка… Ты будешь немец, а я – красноармеец. У меня есть автомат, он деревянный, а трещит, тебе дам гранату… Ладно?
– Ну что же, согласен. Пойдём.
Боевые позиции мы должны были занять на опушке небольшого перелеска за оградой. Как более опытный, я поставил задачу – Степанке надлежало отыскать меня и взять атакой. Победа предполагалась в том случае, если наступающий обнаружит врага, пока тот ещё не открыл огонь. Степанка беспрекословно принял условия, и мы разошлись в разные концы перелеска. Я далеко не пошёл, поблизости попался добрый, обхвата в два, древний лиственничный пень, спрятался за него, стал прислушиваться да поглядывать в противоположную сторону, оттуда должен был появиться «неприятель». Мне не хотелось портить настроение мальчишке, чувствовал, что он полон азарта выиграть, и потому сел за пнём, пренебрегая осторожностью. Хватит оглядываться – навоевался! Неожиданно позади услышал шорох и не успел осмотреться, как гулкими отрывистыми щелчками застрочил автомат.
– Ура-ура… Р-руки вверх! – Степанка нёсся, приближаясь ко мне, не опуская своего оружия. Пришлось сдаться, да и не по своей воле. Хотелось облегчить парнишке победу, а он обошёлся без помощи, взял неприятеля ударом с неожидаемого направления. Я похвалил парня за находчивость.
Отдышавшись, Степанка опять помчал по поляне – рвать цветы: колокольчики, ромашки, жарки, они кучками то там, то сям виднелись по всему перелеску, и вернуться домой без букета для матери Степанка, конечно, не мог. Я знал, что на поляну он бегал и раньше и тоже приносил цветы, дарил матери, она ставила их в вазу с водою. Я сидел, теперь уже на пне, и наблюдал за мальчонкой. Было приятно видеть его, озабоченного, серьёзного. Минут через десять он подбежал ко мне радостный:
– Папка! Пойдём со мной.
– Куда?
– Вон к той высокой берёзе. Там какие-то книги.
Я пошёл и убедился, что, действительно, вывалили здесь ворох всякой всячины и среди разного хламья – целые связки бумаг.
Говорят, в жизни бывают случайности. Не верю! Всё идёт своим чередом, движется по своим законам, потому что всё взаимосвязано и взаимообусловлено. Но, возможно, кому-то покажется странным, если скажу, что Степанкина наблюдательность самым серьёзным образом повлияла на мою дальнейшую судьбу. В связи с валявшимися, теперь, естественно, ненужными никому бумагами я вспомнил об Иосифе Петровиче. И как мог забыть?! Непростительно. Ведь я же видел когда-то тетрадь с надписью на коленкоровой обложке: «Дневник И.П. Соснова. Начат в июле 1900 года».
Возникло