Вопреки всему. Валерий ПоволяевЧитать онлайн книгу.
десять минут они уползли в туман, через сорок пять минут вернулись, потные, хрипящие от напряжения, испачканные землей и грязным снегом.
– Три противотанковые мины поставили перед твоей позицией, несколько штук – по сторонам, вразброс, – сообщил сапер Куликову, – так что радуйся, когда фрицы будут жариться.
– Противопехотки тоже поставил?
– Нет, эти коробки из-под гуталина ставить не стал. Во-первых, если пойдут танки, они легко передавят их, никакого проку не будет, а во-вторых, если ты со своим пулеметом неожиданно получишь приказ пойти в атаку? Подорвешься.
– За заботу спасибо, – Куликов притиснул ладонь к промокшей, измазанной глиной, с прилипшими еловыми иглами телогрейке, поклонился саперу. Ничего шутовского в этом не было: противопехотные мины в данном разе – это и благо и вред. Все будет зависеть от того, как развернутся события, как поведут себя немцы.
Выложив перед гнездом земляной бруствер, Куликов постарался сделать его массивнее, чтобы пуля увязала в земле, отполз немного от окопа в сторону и работой остался доволен: бруствер получился плотным, и в высоту был хорош, и в ширину, – в общем, немецкие пули будет ловить пачками. Это важно.
Прошло еще минут двадцать, туман зашевелился, заерзал, словно бы кто-то попытался сдвинуть его в сторону, от общей плоти отделялись отдельные снопы, медленно отплывали в сторону и растворялись в сером пространстве, словно в дыму. Куликов быстро сообразил, что это означает, поспешно прыгнул к пулемету, скомандовал второму номеру:
– Коля, ленту!
Заправить ленту было делом привычным, если не плевым, Куликов мог сделать это даже во сне, не просыпаясь, действуя машинально… Вслушался в пространство, – ему показалось, что он засек звук работающего двигателя.
Нет, это не показалось, он услышал низкий хрипловатый стук, по земле пробежала едва приметная дрожь, и он эту дрожь засек. Расстегнул воротник гимнастерки, внезапно начавший давить на горло, – все, сейчас начнется. От предчувствия боя, от близости его во рту даже сделалось солоно. Так иногда бывает, но ничего страшного в этом нет.
Жаль, что к пулемету он ложится грязный, и под самим пулеметчиком тоже грязь, просачивается снизу, из-под земли, откуда-то изнутри… Жаль, что подстелить под себя нечего… Ладно, очень скоро появится какая-нибудь немецкая шинелишка – обязательно появится, всплывет, содранная с плеч неведомого дохляка из Эльзаса или Рура, а пока ничего нет.
Слякоть мартовская – штука противная, это с одной стороны, а с другой – вызывает хвори, простуду, весенняя сырость может накрыть так, что кашлять, хрюкать, захлебываться насморочной жидкостью будешь до самого лета…
В плотной серой вате что-то шевельнулось неловко, громоздко, в следующий миг исчезло, и Куликов, наклонившись к пулемету, сделал небольшую поправку, малость подвернул ствол – понял, куда надо бить. В следующий миг из тумана неожиданно вытаяла страшноватая, белая, со светящейся, как у гоголевского мертвеца физиономией, в нахлобученной на глаза каске, пролаяла что-то, и Куликов