Пути-дороги. Борис КрамаренкоЧитать онлайн книгу.
пошел вперед.
А Григорий Петрович долго стоял у обочины дороги, и его затуманенные слезами глаза упорно искали сына среди скрывающихся за ветряками казаков.
Глава III
Павел Васильевич Бут обычно жил на хуторе, и его новый каменный дом на Солонной почти всегда пустовал. Только поздней осенью, когда недавно выстроенная им паровая мельница начинала работать полным ходом, Бут со своей семьей переезжал в станицу.
Получив от сына Николая телеграмму о его приезде домой, на побывку, старик решил переехать в станичный дом раньше срока.
С самого утра в доме шла уборка. Проветривали комнаты, мыли щелоком окна и двери, а желтые крашеные полы натирали воском.
Николай приехал вместе со своим товарищем по полку – хорунжим Евгением Кушмарем, молодым худощавым офицером с подвижным красивым лицом.
Когда радость встречи несколько утихла, сели пить чай на стеклянной веранде. Мать Николая принесла из кладовой свежего варенья и, вытерев руки о фартук, уселась напротив сына.
Николай не был дома около года. Истосковавшейся по нем Степаниде Андреевне все казалось, что она видит прекрасный, но обманчивый сон, что вот-вот проснется – и не станет сына, и опять потянется тоскливая ночь…
Сидя за столом против Бута, Евгений оживленно рассказывал старику о недавних боях.
Николай молчал, рассеянно помешивал ложечкой в стакане. Любовно наблюдающая за ним Степанида Андреевна засуетилась:
– Что ж вы, дорогие мои, ничего не кушаете?
Она положила сыну кусок сдобного пирога и, вздохнув, осторожно провела рукой по его светлым, чуть рыжеватым волосам.
За столом засиделись до поздней ночи. Наконец Павел Васильевич встал и размашисто закрестился на угол.
– Ну, герои, пора и спать!
Постели молодым людям приготовили на полу в зале, под огромной, в зеленой кадке, пальмой.
Евгений, лежа с закинутыми за голову тонкими руками, полуприкрыв глаза, рассеянно слушал торопливую речь Николая.
– Ты пойми, Евгений, что это чувство мне не подвластно, я не в силах с ним бороться… Ты не смейся, но я не представляю себе свою жизнь без Марины… Я думал, что это пройдет, что на фронте мне удастся ее забыть, но… вышло не так. Даже в той атаке… помнишь, когда подо мной коня убили. Даже тогда я думал о ней. Я знаю, что отец будет против. Но мне все равно – я женюсь на Марине. Я ведь немаленький: мне уже двадцать восьмой год.
– Дураком будешь! – сердито буркнул Евгений, натягивая на себя байковое одеяло. – Возьми лучше Марину к себе в работницы. Подумаешь: «Не могу! Женюсь!» Я перестал тебя узнавать, Николай. Ты положительно поглупел. Вот Валя Богомолова – это да! Гимназию этим летом кончила.
– Да, но она иногородняя, мужичка.
– Дурак! Какая она мужичка, если за ней полсотни тысяч приданого. Казачку себе нашел… Влюбился, словно прапорщик, да еще в нищую.
Николай обиженно замолчал.
Утром, когда Павел Васильевич осматривал молодые яблони, к нему, смущенно улыбаясь, подошел сын.
– Ну