Среди врагов. Федор ТютчевЧитать онлайн книгу.
а опосля того пушек раздобудем, либо из Персии, либо англичанка нам доставит»[3]. И что ты думаешь, ваше благородие, не устроит Николай-бек этого дела? Беспременно устроит. Он такой – за что возьмется, то и будет. Вот я ему для начала одного антиллериста достал. Аким-то этот самый, – мотнул Иван головой по направлению сидевших, как и всегда, в стороне русских беглых, – он ведь антиллерист, для того я и сманил его из Николаевского.
– И рад! Думаешь, хорошее дело вы с твоим Николай-беком затеваете, хлопоча об устройстве артиллерии для Шамиля? Эх вы, повесить вас!
– Ну и вешай! – с досадой огрызнулся Иван. – Сначала только поймать надо… Эх, вы, на виселицы да на палки тароваты. Может быть, с вашей этой щедрости мы с Николай-беком и в горы-то ушли!
Иван с досадой поднялся и отошел к своим, оставя Петра Андреевича одного с его тяжелыми думами; но долго сердиться он не мог, к тому же его тянуло отвести душу в беседе с кем-нибудь. Со своими товарищами он полушутя-полусерьезно переговаривался или подтрунивал над ними. Спиридов был для него новый человек, и с ним он мог говорить сколько угодно.
Петр Андреевич охотно и внимательно выслушивал все его рассуждения. Иван, несмотря на все, нравился Спиридову, который под грубой оболочкой преступника видел его, в сущности, доброе сердце и от души жалел Ивана, хорошо понимая всю тяжесть его положения среди диких горцев или таких отпетых злодеев, каким был Филалей. За эту жалость к себе Иван инстинктивно и привязался к Спиридову.
– Да, – говорил он как-то в другой раз, сидя на земле и опустив голову между колен, – у всякого свое горе, а у нас, вот таких как я да Николай-бек, его, горя-то этого самого, столько, что на десятерых разложить – и то на каждого помногу придется. Вот взять хоть бы эту историю с Дунькой, сколько крови высосала она из него… и не приведи Бог.
– Какая Дунька? – полюбопытствовал Спиридов.
– Женка Николай-бека, то есть она не настоящая чтобы жена ему была, а так… полонянка его. Года два с небольшим из набега привез он ее, дочь священника; красивая девка была, так говорить будем – королева, да и только, высокая, русая, коса, как у доброй кобылы хвост… Крепко полюбилась она Николай-беку, думал сначала в Турцию продать, а опосля того порешил у себя оставить… Напрасно только он это сделал, по тому самому душу она из него вымотала.
– Это каким же манером?
– А таким; оченно характерная девка была спервоначалу. Я ведь, когда в ауле, в одном дворе с Николай-беком живу, только в другой сакле – в кунацкой, так мне все это на глазах. Начнет Николай-бек к ней ластиться, она и не глядит, ровно истукан. Он к ней и так и эдак, ласковые слова всякие – та глаза ворочает. Зло возьмет его.
– Что ты, каменная, что ли? – крикнет. – Али в тебе сердца нет?
Усмехнется та ему в ответ, зло так губы скривит и глазами сверкнет, как кошка.
– Что ж ты, – говорит, – миловать тебя, христопродавца, прикажешь, богоотступника? За что, по какой причине? Не за то ли, что злодеем для
В 1834 году на Кавказский (Черноморский) берег приезжал секретарь английского посольства в Константинополе мистер Уркуфт, а в 1837 году – английский купец Бэл. Оба джентльмена имели собеседование с старшинами враждебных нам племен, подстрекали их к войне с Россией и обещали помощь Англии, Турции и египетского паши. При их содействии Турция на английские деньги доставила на Черноморское побережье большие запасы орудия, пороху и свинца, которые и раздавались горцам даром. В это самое время в Петербурге английский посол распинался, уверяя императора Николая в искренней дружбе Англии.