Ученик лоцмана. Борис БатыршинЧитать онлайн книгу.
видеть вас, сударыня? – осведомился я, и тут же выругал себя за очевидный идиотизм вопроса. Во-первых, таверна «Белого дельфина» мало походит на великосветский салон, а во-вторых – ночная посетительница наверняка ни слова не поняла из сказанного.
Но, видимо, вопросительные интонации говорили сами за себя: она сделала ещё шаг, оказавшись на середине комнаты, и заговорила – горячо, сбивчиво, помогая себе жестами. При этом она попала в косую полосу лунного света, что лежал поперёк моей комнаты бледной косой полосой, и теперь я мог разглядывать её в полное своё удовольствие.
А посмотреть было на что: невысокая, изящно сложённая, с правильными чертами лица, которые при иных обстоятельствах натолкнули бы на мысль о некоторой доле латиноамериканской крови, она сразу удивила меня своим гардеробом. Все женщины, независимо от возраста, которых я встречал за недолгие часы своего пребывания в Зурбагане, были одеты в консервативном, патриархальном стиле: длинные, до пят юбки и платья, накидки, плащи, почти целиком скрывающие фигуры, на головах: чепцы или шляпки, в зависимости от статуса. Служанки в таверне носили светлые блузы, а на головах имели что-то вроде кружевных наколок под пару к кружевным же фартучкам. Старая добрая Европа конца прошлого, девятнадцатого века – как, впрочем, и почти всё остальное, что я успел тут подглядеть.
Костюм же ночной гостьи пребывал в разительном несоответствии с этой, видимо, общепринятой здесь манерой одеваться. Она была в форме курсантов Морского Лицея – целая их компания, человек в пять-шесть занимала один из угловых столов в зале «Белого дельфина»; мастер Валу почему-то счёл нужным обратить на них моё внимание, так что разглядел я их довольно подробно. Эти молодые ребята, младшему из которых не исполнилось и шестнадцати, а старший вряд ли перевалил за двадцать, щеголяли во фланелевых, тёмно-синего цвета форменках с полосатыми воротниками-гюйсами, узкими, в отличие от наших, матросских. Брюки, слегка мешковатые, с пуговицами по бокам, широкими кожаными ремнями, на ногах тяжёлые матросские башмаки, поверх них икры затянуты белыми, с латунными пуговицами то ли гетрами, то ли гамашами – бог знает, как называется эта деталь гардероба… На ремнях болтались в чёрных кожаных ножнах кортики, скорее даже, тесаки с прямыми широкими клинками и массивными трёхдужными эфесами – впрочем, большинство «курсантов» избавились от этих аксессуаров, и теперь оружие валялось на скамьях вперемешку с белыми с чёрными тульями бескозырками, украшенными на макушке легкомысленными ярко-зелёными помпонами.
Между прочим, я обратил внимание, что эти парни бросают на моего провожатого настороженные, если не сказать, неодобрительные взгляды. Вот с чего бы это, а? Ладно, потом будем гадать…
Но я отвлёкся. Ночная гостья была одета в точности, как «морские лицеисты», включая кортик-тесак и форменный головной убор с помпоном. Держала она его в правой руке и энергично им размахивала, видимо, полагая, что сделает этим свои слова понятнее для бестолкового