Через ее труп. Сьюзен УолтерЧитать онлайн книгу.
люди не любят, когда на тарелке лежит мертвая рыбина целиком, видимо, ощущают себя убийцами, предпочитая обезличенную версию – филе, замаскированное лимонной подливкой. Но мне не было жаль рыбину; ведь ее вырастили для моего стола. Оказавшись у меня в духовке, она реализовала свой потенциал, чего не скажешь о большинстве людей.
– Если я не буду для тебя готовить, то кто тогда? – поддела я его, и племянник сердито уставился на меня.
– Я сам отлично готовлю, тетя Луиза, – ответил он, напомнив, что не любит стереотипные гендерные роли.
В этом отношении мы похожи. Когда люди узнают, что я богата, они неизбежно задают вопрос: «А чем занимается ваш муж?» Я с удовольствием смотрю, как краснеют их уши, когда отвечаю: «Он умер, так что особо ничем». А после обязательного «Ох, примите мои соболезнования» обычно следует какая-нибудь версия «А чем он занимался раньше?». Ведь все предполагают, что я разбогатела из-за него. Но это я зарабатывала на хлеб, а он обустраивал семейное гнездо. Я собиралась работать, пока меня не выкинут вон, а потом мы отправились бы путешествовать по миру, наслаждаясь плодами моего труда. Но его сердечный приступ, а впоследствии и мой диагноз разрушили эту мечту, и теперь я оказалась вдали от любимого пастбища, но с деньгами, так что мне нечем было заняться, кроме как смотреть на свой банковский баланс.
– Позволь мне сделать хотя бы это, пока могу, – произнесла я.
Мы ели из моего бесценного веджвудского голубого фарфора[1], ведь зачем его хранить, если не пользоваться? Несколько чашек поцарапались от жестокого прикосновения времени, впрочем, как и я, и думаю, нам неплохо удается скрывать свои недуги.
Мне нравилось готовить для кого-то, но я мало кого могла выносить в течение целого ужина. Нейтан был редким исключением. Он был не только моим племянником, но и адвокатом. Я пригласила его на ужин под предлогом обсуждения каких-то документов. Конечно, он был слишком воспитан, чтобы заговорить об этом за ужином. Поэтому мы болтали о его романтических отношениях (почти не существующих), его работе (терпимо, но не слишком занимательно), моем саде (поглощенном плющом) и, конечно же, моих детях (всегда слишком занятых).
– Как там мой брат? – спросила я просто из вежливости.
Отец Нейтана – мой единственный брат, и я могла выносить его только в ограниченных дозах.
– Как обычно, – ответил Нейтан. – Каждый день встает на рассвете, чтобы присматривать за своей империей.
Он хохотнул над собственной шуткой. Мой брат занимался оптовой торговлей, говорить об этом было скучно до слез. Но он отправил четверых детей в колледж, и работа, похоже, ему нравилась. Пока я не слышу о последней поставке чего-то там куда-то еще, меня вполне устраивала его жизнь.
Я убрала тарелки и поставила на стол чайник, а Нейтан решил все-таки спросить о том, зачем я его вызвала.
– Ты упомянула, что хотела о чем-то со мной поговорить, – начал он, пока я ставила тарелку с покупным печеньем. Не люблю готовить, но мне нравится съесть кусочек
Веджвудский фарфор – уникальный английский фарфор, производимый с 1759 г.