Цугцванг. Евгений БугровЧитать онлайн книгу.
гипноза. Скополамин испытал, извини. Профессионалы колются! Ты чист, отзывы командования самые лучшие.
– И что теперь?
– Вот именно, что теперь, – Секачев вытирает вагонным полотенцем руки, достает папку из сумки, находит пару фотографий. – Вдруг узнаешь?
Платон берет фото, рассматривает двух мужчин.
– Кто это?
– Один вертолетчик, шрам над верхней губой, от операции. Некто Николай Губарев, летчик частной авиакомпании. Второй. Кличка Браузер. Не знакомы? – Секачев спрашивает без надежды на успех.
– Откуда, – Платон возвращает портреты. – Он был в темных очках, лицо прикрыто.
– Следовало ожидать, – Секачев убирает фото. – Эти ребята сейчас в России. Мало того, пребывают в городе, куда мы с тобой направляемся. Понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Есть вероятность, что Джонсон выйдет с тобой на контакт.
– Зачем? Я его знать не знаю.
Секачев ставит второй стаканчик, наливает немного.
– Зато он тебя знает. Иначе зачем спасал? Выпей.
– Не понял?
– Да ты не волнуйся. Если в меру, не повредит. Я консультировался с врачами, можно. Закуси пока лимоном. Ресторан откроют, закажем обед. – Секачев выжидающе смотрит. – Дорогостоящие операции случайным диверсантам не делают, тем более пленным. Платон. А что ты помнишь о своем отце?
Платон выпивает, берет дольку лимона, откашливается, кладет на салфетку.
– Ничего не помню, маленький был. Родители развелись, мне около года, чуть больше. Мама говорит, исчез после развода, потом погиб. Несчастный случай. А что?
– Может, родственники есть? По отцовской линии, – Секачев запускает ядовитую дольку в рот, с кислым любопытством смотрит на Платона. – Родня в деревне.
– Понятия не имею.
– Ну да, ну да, – лицо Секачева плавится от ядреного лимона, глаза потекли, он отворачивается. – А вот я тебя помню. Мы с твоим папой служили вместе. Леня Ермаков! Вместе в самоволку бегали, к девчонкам лазили в общагу, пирамидкой в окно. Там он с мамкой твоей познакомился, влюбился, женился сразу. Я даже позавидовал, красивая девушка. Марина Сергеевна?
Платон озадаченно смотрит. Секачев кивает.
– Дознавателям я не сказал, иначе бы за нее взялись. Марина в ОММ родила, где Вечный огонь. Помню вечер, снег хлопьями. Мы с Леней забрались на карниз, он в окно постучал. Марина с кровати встала, в белой рубахе. Окна запечатаны, а нам понятно. Сейчас на кормежку привезут! – рассказывая, Секачев снова режет лимон. – И как раз медсестра заходит с конвертом. Это пакет такой, для младенцев. Марина встала боком, чтобы ребеночка показать, личико открыла, а рожица темная, волосы слиплись, ужас страшный! Ты глаза открыл. Это сейчас карие, а тогда темно-синие были. Маринка говорит, по губам читаем. Платон, вон, папа пришел! Ты головку повернул, глаза скосил. И серьезно так смотришь, что твой прокурор. А потом улыбнулся. Мы с Леней в бистро, по стакану тяпнули. Да! Дружили мы с твоим папой. Шрам у него был под глазом, он в Афгане воевал,