Победитель получает все. Ивлин ВоЧитать онлайн книгу.
собственный рисунок.
Семейный обед. Его отец, мать, Парсонс, сестра с ее глупым прыщавым личиком и тупой завистью ко всему, что говорит, делает и носит Имоджен.
Обед на Понт-стрит, голова к голове с леди Розмари.
Обед в одиночестве в каком-то дешевом ресторане в Сохо. А в конце неизменное вечное Одиночество и мысли об Имоджен.
Крупный план: лицо Адама выражает отчаяние, постепенно переходящее в решимость.
Адам в автобусе – едет к Хэновер-Гейт[18].
Подходит к дому.
Парсонс. Парсонс открывает дверь. Миссис Дур нет дома; мисс Джейн нет дома; нет, Адам не хочет чаю.
Комната Адама. Чудесная, под самой крышей, откуда открывается вид на верхушки деревьев. В полнолуние доносятся звуки из Зоологического сада. Адам входит и запирает дверь.
Глэдис тут как тут:
– Самоубийство, Ада.
– Да, но она явится в последний момент и остановит его. Вот увидишь!
– Не обольщайся. Это не простое кино, совсем не простое.
Он подходит к письменному столу, открывает один из ящичков и достает из него маленький синий пузырек.
– Ну, что я говорила?! Яд.
– Легкость, с которой персонажи фильмов ухитряются обеспечить себя инструментами смерти…
Он ставит пузырек на стол, берет лист бумаги и пишет.
– Предсмертная записка для нее. Ишь, дает ей, время приехать, чтобы его спасти.
Идеально! И очень тонко.
Он складывает листок, отправляет его в конверт и надписывает адрес.
Далее медлит в сомнении.
Возникает видение:
Дверь в комнату Адама. К ней подходит миссис Дур, переодетая к ужину, и стучится в дверь, стучится еще несколько раз, затем в тревоге зовет мужа. Профессор Дур дергает ручку, трясет ее. Подходят Парсонс и Джейн. Через некоторое время решают взломать дверь, профессор Дур возится с ней, миссис Дур в ажитации. Джейн делает тщетные попытки ее успокоить. Волнение нарастает. Наконец все врываются в комнату. Адама обнаруживают мертвым на полу. Сцена неописуемой пошлости со слезами, истерикой, телефоном, полицией. Затемнение.
Крупный план: Адам кривится от отвращения.
Очередное видение:
Деревня африканских туземцев у края джунглей; из низенькой соломенной хижины выползает смертельно больной голый мужчина, за ним – его причитающие жены. Он тащится в джунгли, чтобы умереть там в одиночестве.
– Ос-споди, Глэдис! Вот-те и мораль.
Еще одно видение:
Рим времен Петрония[20]. Молодой патриций возлежит в окружении своих гостей. Продюсеры, не жалея сил, трудились над созданием атмосферы великолепия и роскоши. Мраморный зал, будто построенный в горячечном бреду какого-нибудь Альма-Тадемы[21], щедро освещен горящими христианами. Слева и справа мальчики-рабы, дети варваров, вносят блюда с жареными павлинами. В центре зала девочка-рабыня танцует с пумой. Выход нескольких гостей в вомиторий[22]. За павлинами следуют молочные поросята, тушенные в меду, фаршированные трюфелями
СЛАВЬСЯ, БЕССМЕРТНАЯ ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА, ИДУЩИЙ НА СМЕРТЬ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕБЯ (парафраз выражения Ave Caesar, (Imperātorс), moritūri te salūtant (Здравствуй [Славься], Цезарь, император, идущие на смерть приветствуют тебя) – приветствие римских гладиаторов бидущих на морское сражение, устроенное им на Фукинском озерес, обращенное к императору <Клавдию>. (Светоний. «Божественный Клавдий», 21.)