Тропинки памяти. Алексей ЗверевЧитать онлайн книгу.
дедушка был мрачноватым, наглухо задернутым человеком. Говорили, что в прошлом он был известным меньшевиком (тогда я плохо понимал, что это значит), и видимо жизнь была к нему неласкова. Общался он только с композитором Цфасманом, жившем напротив, и совершенно чудесно игравшем на пианино.
Волшебная картинка моего детства! Под музыку Цфасмана маленькая Глашка в платье макси кружится, воображая себя феей. А вокруг нее с лаем прыгает пудель Матвей, виляя круглым львиным хвостом.
Нам с Глашей дедушка Маслов рассказывал о том, как бывал когда-то на приеме у английской королевы, и в доказательство показывал приглашение с британским львом. А также пытался научить нас молитвам, но это нам было неинтересно.
Мы убегали и развлекали себя, сидя в убежище из дров и шифера, разглядыванием французских комиксов про собачку Пифа и кота Геркулеса.
До сих пор я люблю комиксы, а мой сын архитектор даже пытается их рисовать. Это все в стиле фентэзи, о приключениях мальчика и девочки в волшебной стране. Если бы он знал старика Маслова, он обязательно нарисовал бы его, окруженного странными скульптурами, в заколдованном саду моего детства.
СУЛИМОВЫ
В дачном Ново-Дарьине моим другом детства был как раз не дачник, а деревенский – Мишка Сулимов. Помню, как мы выходили гулять, у русого как ржаной колосок Мишки на голове всегда была кепка, а у меня колпачок. Фу, Тимур бы никогда такой не надел. Бабушка недавно прочитала мне, несмотря на маленький возраст гайдаровскую повесть «Тимур и его команда».
Я рос, и Мишка под кепкой тоже рос. И даже неожиданно стал «дядей» Мишей: его старшая сестра, хромоногая веселая Ирка, что-то скрывавшая под красным пальто, вскоре произвела на свет маленького Алешку.
Алешку Мишка очень любил, как любил и мать, работавшую в колхозе дояркой и богатыря-татарина отца и среднего брата Сергея и его мотоцикл. Не любил только самого старшего сводного брата непутевого Женьку, выпивоху и ворюгу. Женька периодически посиживал в тюряге, в грош не ставил коренастого работягу отца. Он то уезжал на Север, где нелегально добывал северных оленей, то шоферил, то воровал в магазинах водку. Мишка его боялся.
Напротив калитки Мишкиного дома была большая груда желтого песка, где стояли огромные ржавые игрушечные машины-грузовики. Там мы и проводили практически все время, строили города и заводы, прокладывали дороги, а потом бомбили их камнями. Дворовые собаки Мишки бешено лаяли до обмороков, а мы с Мишкой уже плавали по крохотному, заросшему ряской пруду на плоту, прихватив собой котенка. Кончалось тем, что Мишкина бабушка, совершенно Есенинская старушка в белом платочке в горошек, отпаивала нас, мокрых и грязных, литрами кваса и компота, который она варила ведрами, зная аппетиты семьи.
Потом играли в футбол, с Мишкиной сестрой Иркой, или сидели на продавленном диване в темном сарае, где мастерили что-нибудь, например, делали фальшивые деньги из этикеток от «Розового портвейна».
Случались и беды. Так добрейший средний брат Сергей поступил работать поваром в закрытый