Анатолий Собчак. Отец Ксении, муж Людмилы. Юрий ШутовЧитать онлайн книгу.
Что касалось парламентского кресла, то и тут что-то застопорилось, после чего Собчак потерял всякий интерес не только к самому Верховному Совету, но и сохранению СССР в целом.
Надо отдать должное Собчаку, он довольно быстро разобрался в иерархическом строении столичного айсберга, и все внимание переключил на изучение его подводной части, активно собирая компроматы относительно всех лиц из высшего эшелона власти. В дальнейшем, при случае, довольно ловко интригуя и шантажируя всех. Если ему удавалось отколоть существенный кусок от подводной части, то он тут же давал об этом знать всем заинтересованным лицам. Его персонально направленных выступлений на Верховном Совете стали побаиваться. Сама борьба под кремлевскими коврами сильно увлекала Собчака. К примеру, Рыжков, по известным только ему причинам, связываться с Собчаком не желал и шел просьбам последнего почти всегда навстречу, чем мы неоднократно пользовались в начале нашей работы в Ленсовете. Собчак же это свое «влияние» при каждом удобном случае неоднократно с гордостью подчеркивал, особенно когда что-то требовалось получить от правительства СССР.
Жена Собчака, тогда еще не потерявшая интереса к работе в своем институте культуры, навещала его в Москве относительно редко, экономно используя для наездов, как правило, только выходные дни. При этом она постоянно сокрушалась вынужденным огорчительно-расточительным расходам на поездные билеты. Поэтому вечерами он в одиночку мотался по разным иностранным представительствам и частным квартирам, знакомясь на всякий случай со всеми без разбора, этим составляя бесконечный сериал хаотичных связей, которые невозможно было систематизировать даже ему самому. В этих «броуновских» знакомствах могли одновременно соседствовать какой-нибудь давно перешагнувший за черту средней продолжительности жизни грек-миллионер с совсем молодым и бедным выпускником американского колледжа или, скажем, Геннадием Хазановым, приятельством с которым Собчак тогда очень гордился, словно провинциал, приехавший погостить в столицу и угодивший в один ресторан, например, с Софи Лорен, где их столики случайно оказались рядом. Обычно такой факт из своей биографии «счастливчик» многие годы пересказывал всем подряд, причем обязательно пренебрежительным тоном.
В Ленсовете усиленными темпами шла примерка должностей и кабинетов, но желающих их занять оказалось намного больше. Поэтому тут же завязывалась борьба, обострение которой зависело, главным образом, не так от самой должности, как от красоты и благоустроенности присовокупляемого к ней кабинета.
Ходырев на работу больше не ходил. Город, как большой корабль, даже потерявший управление, еще долго мог, не рыская, идти вперед инерционным курсом.
В коридорах Ленсовета царила восторженная суета, было необыкновенно весело, как в староиндийских фильмах, когда случайно заблудившиеся в джунглях бродяги вдруг натыкались на заброшенный дворец, полный сокровищ. Приняв находки