Ведьмы. Салем, 1692. Стейси ШиффЧитать онлайн книгу.
А скоро, предупреждают они, сам Проктер, который называл их заявления форменной чепухой, заставит метальщицу муфт Вирсавию Поуп взлететь. И в тот же момент ноги Поуп оторвались от пола. Что ты на это скажешь, грозно спросил Данфорт у Джона Проктера, внезапно ставшего подсудимым. Не дав ему ответить, Абигейл указала на двух женщин постарше. Проктер собирается напасть на них, закричала она, и обе они начали корчиться от боли. «Видишь, дьявол обманывает тебя, – предупредил Данфорт случайного подозреваемого. – Дети смогли увидеть, что ты собираешься сделать, до того, как женщина пострадала». Он настоятельно посоветовал Проктеру признаться, что с ним играет Сатана. «Увы, увы, увы», – написал тем вечером бостонский магистрат Сэмюэл Сьюэлл в своем дневнике на латыни; к этому языку он обращался, когда речь заходила о чем-то деликатном вроде чувственных мечтаний о жене или критических замечаний тестя. И лишь после добавил веское слово «колдовство».
Проктер был единственным, кто пытался восстановить хоть какое-то здравомыслие. Грубоватый, хотя и добродушный, он был сверстником Данфорта. Жена Элизабет, которая была намного его моложе и родила пятерых из одиннадцати его детей, помогала в таверне. Проктеры также владели фермой в 280 гектаров. Джон, не теряя времени, сообщил всем желающим слушать – включая мужа женщины, которую только что заставил взлететь, – что если Пэррис даст ему несколько минут наедине с Джоном Индейцем, то он «быстренько вышибет из того дьявола» [59]. В общем, этот задира себе не изменял. Его угроза не могла понравиться Пэррису, который давно уже не верил, что дьявола можно из кого-то выбить. Однако некоторые в зале придерживались точки зрения Проктера. Салемский фермер Эдвард Бишоп ближе к вечеру привез Джона Индейца обратно в деревню на лошади. У раба начался жестокий припадок, и он вцепился зубами в сидящего впереди него всадника [60]. Бишоп ударил его хлыстом, и чары рассеялись. Джон пообещал, что впредь такого не повторится. Уж точно нет, уверил его Бишоп и поклялся подобным образом разобраться со всеми околдованными.
На следующее утро в городской молельне Пэррис пытался своей твердой, уверенной рукой составить правдивый отчет об удивительных событиях вчерашнего дня. Однако в зале царил хаос. Джон и Абигейл рычали и кружили вокруг него. Мэри Уолкотт, шестнадцатилетняя горничная Патнэмов, сидела рядом и спокойно вязала, хотя иногда ее взгляд вдруг стекленел. Выйдя из транса, она подтвердила сказанное ранее Абигейл: Джон Проктер сидит на коленях у судебного исполнителя! Джон Индеец ее поправил: Проктер сидел верхом на собаке пастора под тем самым столом, за которым Пэррис совершенствовал свои стенографические навыки. Джон выманил животное – предположительно, это оно сожрало ведьмин пирожок – из-под трапезного стола и закричал на невидимую Сару Клойс: «Ах ты, старая ведьма!» – после чего забился в таких диких конвульсиях, что четверо мужчин долго не могли его удержать [61]. Продолжая вязать, Мэри Уолкотт ненароком подняла от спиц глаза