Двойной соблазн. Малышка для мажоров. Ольга Викторовна ДашковаЧитать онлайн книгу.
спускайся, чай остынет и мои булочки с маком.
– Иду, тетя Люба. Иду, – девушка быстро накинула халат, выключила свет, обернулась, но как только хотела открыть дверь и выйти, задержала взгляд на яркой точке за окном.
Раньше ее там не было.
Подошла ближе, чуть сдвинув тонкую вуаль штор в сторону, пригляделась внимательней. У соседей кто-то был на балконе, и этот кто-то курил. Странно – за два месяца, что Вероника жила у тетки, никто не появлялся на балконе мансарды.
Моргнув несколько раз, Вероника пригляделась снова, но ничего уже не было. Показалось? Все может быть после того, как она целыми днями не отрывается от учебников, не видит лета и вообще белого света, как говорит тетка.
– Теть Люб, а сосед, ну тот, что Зорин, курит?
Девушка спустилась вниз, на кухне пахло сдобным тестом, ванилью и чаем с мятой.
– Кто? Николай, что ли? Не знаю, может, и курит, мне вообще наплевать, что он там делает, пусть хоть пляшет на крыше, – женщина поставила на стол блюдо, пышные булочки с маком манили к себе румяными бочками, что аж слюнки текли.
– Налетай, да в варенье макай, зря, что ли, я тебя в малину загнала?
– Ты, теть Люба, все-таки к нему неравнодушна.
– К кому? – женщина села за стол, разлила по глубоким пиалам чай, взяла булочку и вопросительно посмотрела на племянницу.
– К Зорину, – Вероника улыбнулась.
– Вот еще, дед противный, его куры вечно лазают на наш газон, а одна недавно там яйцо оставила, так Бублик весь вымазался, еле отмыла.
Бублик понял, что говорят о нем, начал приставать к хозяйке, вилять купированным хвостом и пускать слюни. Мопс был милым, пучеглазым, но немного глупым, хотя это не лишало его обаяния.
– А еще ремонт этот затеял, месяц что-то колотил целыми днями, лаком вонял да инструментами шумел.
Любовь Генриховна, наконец, откусила дело рук своих – кулинарный шедевр в виде булки с маком. За свои пятьдесят бывшая прима-балерина и деятель искусства, заслуженная артистка, почетный житель города Ульянова Любовь Генриховна стряпала булки первый раз. Кому признаться из местных, так стыда не оберешься, но балерина в отставке только сейчас могла себе позволить такое.
– Ты ешь, ешь давай, господи, как вкусно-то. И почему я раньше не бросила все к чертям и не переехала в глушь? Сцена, интриги, зависть коллег, артрит суставов, травмы, нервы. К черту балет, да здравствует деревня!
– И почему не переехали?
– А я тебе скажу почему, деточка. Это все мужчины. Все беды из-за них, они, кстати, думают так же – что все их беды от нас, женщин. Мы что-то все хотим доказать, быть лучше, красивее, талантливей всех, худеем, делаем подтяжки, ставим уколы. И все это не ради карьеры, а чтобы понравиться, чтобы крепче любили.
– Разве это плохо? Быть лучше?
Вероника могла часами слушать тетку, она была классная. Стройная, элегантная, с невероятным тюрбаном на голове и парчовом халате, с нанизанными серебряными перстнями пальцами, элегантно ела булку, дула на пиалу с чаем и учила жизни.
– Плохо, деточка моя, плохо. Ты забываешь