Отражение. Ольга АртемоваЧитать онлайн книгу.
замерли? – устало спросила ведьма у ключницы. – Ребёнка перепеленать и покормить надо.
– А где же мать её? – отмерла Татьяна.
Ульяна не ответила. Она молча смотрела на князя Василия, который забыв обо всём на свете, с блаженной улыбкой качал ребёнка, что-то нежно бормоча. Затем Ульяна вздохнула.
– За мной идите. Да дворню зовите. Там они, в санях. И Наташа, и муж её. Оба мертвые.
Ключница ахнула, прикрыв рот, а потом толкнула кучера:
– Что стоишь? Или не слышишь? Заводи лошадь во двор. И дворню собирай, видишь, барин занят.
Но Василий Петрович вдруг передал малышку Татьяне, а сам поспешил за Степаном. Ульяна неслышной тенью скользнула следом.
***
Мертвую Наташу внесли в дом и уложили на лавку. На Сергея князь даже не взглянул, будто это был не человек, а дохлый пёс, и, сгорбившись, пошёл в дом.
Перед мёртвой дочерью князь Василий опустился на колени и, взяв её руку, стал всматриваться в бледное лицо, словно ожидая, что покойница откроет глаза и посмотрит на него.
Дворня молча стояла позади, кто-то из женщин тихо плакал.
– Как она умерла? – охрипшим голосом спросил князь у Ульяны.
– Да казаки их подстрелили,– буднично ответила та. Обложили банду Игнашки Косого казачки по царскому указу, кого на смерть изрубили, кого в плен взяли. Самого атамана, говорят, в цепях в столицу повезли. А Наташу Сергей сумел на лошади вывезти, она от страха рожать прежде времени начала. Не догнали их казачки верховые, а пуля шальная догнала. Одна на двоих им досталась, навылет прошла.
Не знаю, как живыми до меня добрались. Пёс мой, Серый, зарычал, залаял, чужого почуял. Выглянула в окно – а они вдвоем в седле, еле держатся.
Полушалок накинула, выскочила на улицу – Наташа мне прямо на руки упала.
А этот, – Ульяна кивнула на окно, – хрипит: «Спаси мою жену и моего нерождённого ребёнка».
Тут только я поняла, что вот-вот дитя родится. Подхватила роженицу и в избу кое-как затащила.
Раздела, а на груди рана, крови много вытекло уже. И ребёнок на подходе. Едва успела девочку принять на руки. Хорошая девочка, крепенькая, здоровенькая. Пуповинку завязала и обрезала, обмыла дитё и в чистую тряпицу завернула.
Уж после этого к роженице повернулась. А она уж отходит. Шепчет: «Дочку батюшке моему свезите, пусть Марфой назовёт, как маменьку мою. И пусть простит меня, если сможет. Хоть недолго, но я счастлива была». Хотела я её отваром напоить, что кровь останавливает и боль уменьшает, Наташа руку мою с чашкой оттолкнула. «Не надо мне уже ничего, прощайте, Серёжа меня ждет».
Упала рука её, и душа отлетела. Я тут про супруга ее вспомнила, снова во двор выскочила. А Сергей уж заледенел весь. Видно, сразу помер, как я Наташу в избу затащила. Через неё и держался из последних сил, а как довёз – так и преставился.
Запрягла я лошадку свою старую в розвальни. Кобылка, на которой Сергей жену привёз, еле живая была, от усталости на колени упала. Я в стойло её завела, хорошая лошадка, добрая. Жаль, если издохнет на морозе. Мертвых в розвальни затащила, дитё