58-я. Неизъятое. Елена РачеваЧитать онлайн книгу.
– назначен на должность заместителя начальника по воспитательной работе ИТК № 4 в поселке Середка (Псковская область), затем – заместителя начальника по режиму и оперативной безопасности.
1974
Назначен директором лечебно-трудового профилактория (место принудительного лечения больных алкоголизмом) в Пскове, откуда вернулся в систему исполнения наказаний на должность заместителя начальника управления по воспитательной работе и оперативной безопасности псковского УФСИН.
Работает в отделе кадров УФСИН России по Псковской области, возглавляет совет ветеранской организации.
Живет в Пскове.
Как я жизнь планировал? А что в 16 лет планировать? Только школу окончил – отец погиб. Дядька, брат отца, приехал на похороны. Дед и говорит: «Давай, забирай Виктора». Ну и все. Отец сказал – выполнять надо. Работал дядька в Великолукской области вот в этой Системе (исполнения наказаний — Авт.) Так оно и пошло. А там и у меня интерес к работе возник.
Работа начальником отряда была самая интересная. Живая, непосредственная, с людьми. В отряде 100–150 человек, и я один отвечаю за все: и одеть, и накормить, и спать положить, и работу дать.
Больше всего мне нравилось в Середке (колония № 4. — Авт.), потому что все заключенные работали, не только себя обеспечивали, но и прибыль приносили. 78 % выводили на работу. И убеждением, и принуждением: «Тебя что, государство кормить должно? Ты же дармоед!»
Люди подходили творчески. У нас всегда соревновались за звание отряда передового труда и примерного поведения. И начальники отрядов соревновались, и осужденные. Норму выполняли не ниже 100 %, чтобы ни одного взыскания, ни одного нарушения.
Как заключенным объяснить, что надо работать? А они знают закон. Там написано, что нужно трудиться. А чтоб хорошо трудились – на это есть начальник отряда. Приходишь, беседуешь. По-доброму. А которые не соглашаются по-доброму – к ним принимаются меры дисциплинарного воздействия. Я помню, у меня один осужденный никак не выполнял норму выработки. Прихожу на производство, рассказываю. Бригадир подходит: «Уведи начальника цеха и мастера. Мне с ним наедине поговорить надо». Я их к себе вызвал, минут через 10 прихожу: а тот осужденный уже у станка, крутит-вертит. Просто бригадир сказал: «Не будешь работать, мы тебя… Устроим… темную» (смеется).
Виктор Чунин, 1950-е
Каждый месяц проводились общие собрания отряда, подводились итоги: кто как работал, у кого какая выработка, кого похвалили, кого поругали. Вызывали сужденного, выслушивали: почему нарушает, в чем дело, какие пожелания – такой товарищеский суд. Не то чтобы ага – и сразу в ШИЗО. Может, он письмо получил плохое, расстроился – и все. Поэтому разбирались: что, почему. Если сам не знаешь, спросишь у бригадира: в чем дело, почему у него такое настроение? А уже потом, бывало, наказывали: или посылки лишали, или выговор делали.
Мы в Пскове выпускали высоковольтные предохранители. Продавали по всему Союзу и за границу, на экспорт, колония фактически была монополистом, за план спрашивали вплоть до снятия головы, как на любом производстве. Нормы