Научные исследования удостоверяют – 4. Андрей ТихомировЧитать онлайн книгу.
и многие другие предчувствия великого фантаста. Скажем, то, что повидал доктор Фергюссон из одноименного произведения во время путешествия на воздушном шаре над Африкой. Герой рассказывает о растениях, животных и птицах, о ландшафтах этого интересного континента, поверхности которого к тому времени не коснулась еще нога ни одного человека. Каково же было удивление современников, когда вскоре после выхода книги оказалось, что сведения, доставленные Фергюссоном, вполне надежны и совпадают с теми, которые принесли первые африканские путешественники. Положим, они все наблюдали и видели. Но откуда добыл эти факты Ж. Верн? Такова сила художественного видения, проникающего через десятилетия и пространства, имеющего власть над временем, над будущим науки. Характерно, что сам Ж. Верн не причислял себя к фантастам. Однажды он разъяснял дочери, что ему напрасно приписывают выдумку: все, о чем он говорит, правда. Когда, например, полетит к Луне первый снаряд (вернее, то будет не снаряд, а корабль), он должен иметь указанные им размеры и указанную траекторию. Так оно и получилось. Писатель на основе знаний, расчета, используя аналогию и обобщения, смело строит догадки, точно предсказывая даже детали… Ф. Достоевский никогда не посягал на жанр научной фантастики, описывая вполне современные второй половине ушедшего века события. Тем не менее и ему довелось сделать исключительно смелые, надолго опередившие время, предсказания. В романе «Братья Карамазовы» есть примечательное место. Иван Карамазов ведет с полномочным нечистой силы чертом разговор о… спутнике. Тот, похоже, готов развернуть настоящую космическую программу. А для начала сообщает, что если подальше в пространство забросить топор, то он «примется летать вокруг Земли… в виде спутника». Астрономы вычислят «восхождение и захождение топора» и даже внесут это в календарь. Впечатление, что и сказать, внушающее… Почти за сто лет до выхода на орбиту первого в человеческой истории советского спутника художник властью воображения уже вывел его в полет, «заставив» преодолеть поле земного тяготения. А какое выражение! «Летать… в виде спутника». Так стали говорить лишь в наши дни. Возможно, и говорить-то стали потому, что Ф. Достоевский подготовил эти слова. И не будь они произнесены им, кто знает, как бы это называлось. Вообще, почему конструкторы спутника назвали его «спутник», а не как-либо по-другому? Не проявилось ли здесь влияние писателя, утвердившего это понятие в качестве нормы при описании космических событий? Ведь «спутник» имел в русском языке совсем другое значение, чем то, которым его обогатил, можно сказать, облагородил Ф. Достоевский и в котором оно разошлось теперь по всему свету. Все так. Но каким образом он мог это упредить? Вот и герой повести Д. Гранина «Обратный билет» Петр Семенович в недоумении (в недоумении, надо полагать, мы, читатели). «Разве допустимо представить такое точное предсказание? Ведь это никто не разрешит. Это нарушение научных законов. Я вас спрашиваю, – наседает Петр Семенович, –