Вербное воскресенье. Курт ВоннегутЧитать онлайн книгу.
других.
Он с наслаждением читал поэмы Гейне. Его вообще интересовало все, связанное с искусством, прежде всего – немецким. Он с семьей часто жил за рубежом. Своих сыновей еще совсем юными он отправил учиться в Страсбург. Всего детей у него было трое – Курт родился в 1884-м, потом, в 1888-м, Алекс, и, наконец, Ирма в 1890-м.
Бернард практически не участвовал в общественной жизни города, если не считать профессиональных обязанностей. Свое время он полностью посвятил искусствам. Любимыми его клубами были «Портфолио» и «Казино “Лира”». В первом собирались художники, скульпторы, архитекторы и писатели. Раз в месяц клуб устраивал обеды и диспуты, его члены считали себя хранителями эстетического сознания общины. «Казино “Лира”» было сообществом музыкантов, они устраивали закрытые концерты классической музыки. Бернард принимал активное участие в жизни обеих организаций, впоследствии в них вступил и его повзрослевший сын Курт. Жена Бернарда, Нанетт, получила хорошее образование, в том числе музыкальное, но не разделяла интересов мужа.
Когда их дети поднабрались жизненного опыта, они согласились, что у их родителей, по сути, было мало общего. Курт и Ирма были близки к отцу, а вот Алекс напоминал, скорее, мать.
Самого Бернарда трудно было назвать крепким мужчиной в отличие от его братьев. Он постоянно страдал от несварения желудка и головных болей.
Мне вот тоже ближе несчастный Бернард, хотя я не могу пожаловаться на здоровье и – стучу по дереву – я редко болею. Бессонницей не страдаю, пищеварение отменное. Согласно семейному преданию, Бернард Воннегут еще мальчишкой, работая в отцовском скобяном магазине, как-то расплакался. Когда его спросили, в чем дело, он заявил, что не хочет работать в магазине. Сказал, что хочет быть художником.
Ребенок с такими наклонностями в такой семье и в таком городе определенно был чудом природы.
Дальше в предании говорится, что Бернард поначалу увлекся театром, хотел стать художником-оформителем, но узнал, что на жизнь этим не заработаешь, и пошел в архитекторы.
Говорят, что он был счастливым, трудолюбивым и даже общительным в свои нью-йоркские годы. Но потом семья решила, что ему пора вернуться в Индианаполис и найти себе жену из приличной немецкой семьи. Он поддался давлению притяжения невероятной массы респектабельности, которую за тридцать лет набрали в американской целине его отец и мать.
Ему следовало ослушаться, обойтись без головной боли и несварения. Ему следовало остаться в Нью-Йорке.
Ему следовало поселиться в доме, в котором я сейчас живу. Тогда этот дом уже стоял.
В этом громадном, богатом, бурлящем и многоязыком мире он неизбежно нашел бы много друзей, таких же одаренных, как и он сам. В Нью-Йорке он, должно быть, много шутил, говоря о творчестве, произносил бы романтические тирады о родовых схватках при появлении на свет новых произведений искусства и так далее. Тут для него нашлась бы подходящая аудитория.
Но Бернард вернулся в Индианаполис,