Кошмар за бесценок. Ирина Малаховская-ПенЧитать онлайн книгу.
советских книжных магазинов. По крайней мере, никто в стране такого точно ещё не писал.
Перед Петром Петровичем Калугиным лежал захватывающий добротный ужастик, написанный им собственноручно!
Калугин так обалдел от прочитанного, что чуть не залпом хватил полбутылки коньяка. Человеком он был очень мало пьющим, и поэтому сильно захмелел. Как был, в ботинках и костюме, – жена ушла, и некому было напомнить Петру, что дома нужно переодеваться в домашнее, – он рухнул на кровать и проспал до самого вечера.
Когда Калугин проснулся, реальность настигла его не сразу. Он пробудился, чувствуя себя семейным человеком, которому в последнее время не очень удаётся написание романа. А потом воспоминания хлынули на него, как снежная лавина с горы. И редакция вспомнилась. И Маша, которая почему-то вдруг решила уехать к маме. А потом уж и странный роман, написанный непроизвольно, лежащий в кабинете на столе, вспомнился. Придавило Петра реальностью. Размазало.
Сначала Пётр решил привести себя в порядок и поесть. Он затопил колонку, чтобы нагреть воду. Снял костюм, ботинки. Подумал, что теперь хоть голым по дому ходи – всё равно никого нет. Хихикнул своим мыслям. Голова была тяжёлая – и как люди выпивают постоянно? Гадость ведь какая! И во рту гадость.
Калугин помылся, побрился. Не спеша надел байковую пижаму, а сверху накинул подаренный женой халат. Медленным шагом прошёл в кухню и заглянул в холодильник. Там была еда. И Пётр почувствовал, как он голоден.
Достал из холодильника суп, выудил куриную ногу и впился в неё зубами, урча как мартовский кот. Пётр Петрович, конечно, весь обляпался и принялся вытираться красивым кухонным полотенцем. Маша сама шила-вышивала это полотенце, а Калугин уделал его пятнами. И халат весь устряпал. И стало так тоскливо ему. Словно жизнь закончилась. Как он будет без своей Маши? Как жить без семьи?
– Хватит ныть, малодушный ты осёл! – обругал себя Калугин. – Лишь бы не работать! Иди в кабинет и исправляй ситуацию.
Он прошёл в кабинет за стол, наплевав на то, что халат испачкан бульонными кляксами. Пётр Петрович был полон решимости. Сейчас он сядет за машинку, и сделает, что от него требуется. Месяц – это, конечно, чертовски мало для того, чтобы написать роман. Но главное, хорошо написать хотя бы половину, чтобы было что предъявить редакции. И тогда сроки продлят. Никуда-то не денутся.
«Инженер Потапов…» – написал Петя. Стоп. Потапов уже был, и с ним произошла бесовщина. Не надо больше Потапова! «Инженер Синичкин…» – напечатал Калугин на новом листе.
Дальше была пустота. Пустота на листе, пустота в голове. Даже в груди, чуть выше и правее сердца, было как-то тоскливо пусто. Словно душу вынули. «Никакой души нет, болван! Пиши!» – буквально зарычал на себя Калугин.
Он всё косился на роман-ужастик, который лежал на столе неровной пачкой. Роман-то потрясающий! Почему, ну почему у нас такое нельзя? А может… может, можно? Может, надо принести этот шедевр в редакцию, и заявить о себе вот в таком ключе. Да, не научная фантастика. И не космическая. Но чем не