Чужой крест. Елена ПоддубскаяЧитать онлайн книгу.
Что же тогда корить соседских старух за пересуды? Но мать гладила мальчонку по мягкой головке и показывала другой снимок – она на каком-то высоком крыльце с белыми колоннами. Сидит, барыня-барыней, на балюстраде, ножкой упёрлась в пузатый столбец. Волосы в косах ниже пояса, глаза сияют, кружева из-под юбки туфельку лаковую показывают. Руки мирно сложены на животе. А поворот головы!.. такой родной и милый. Губы манят улыбкой. Зубы – как писал поэт – крупные перлы. Белокожа, породиста. Кто не знает истории семьи, скажет, что не отец на мамочке женился, а она его не понять за что выбрала. Мальчишкам про их род было сказано лишь то, что он старинный, да приказано молчать на этот счёт. Так со страхом они и жили. Ничего другого Володя не спрашивал, только ночами приходили ему видения, одно за другим, как серии кино, из которых он узнавал то, что никто из близких поведать не мог.
1. Русь. 1534 год. Март. Елена Глинская
«Заговор! Заговор! Заговор!».
Третий месяц нет покоя вдовствующей Елене от эха, что несётся под анфиладами кремлёвского дворца. Даже муха, попавшая в паутину под потолком и мышь в глубоком подвале пищат про это. Лопнет краска на росписи стены от ворвавшегося в палаты сквозняка, появится ли на камнях дворовых столов и лавок высол, стечёт ли каплей на солнце лак с деревянных дверей – все они предвестники беды. Глянешь на небо, плывут грозные тучи – быть грозе! Пролился дождь, разлились реки и пруды – жди несчастья!
– Ноне девка горничная своей неуклюжей лапой раздавила муху, божию тварь. Ведь худо это, Ваня, худо! То петух в полночь вскинется и закричит. С чего бы? И вороны каркают, да не просто, а как сговорились, по три раза каждый. Точно переговариваются: «Крах! Кровь! Край!». А с вечери белые голуби вокруг палат кружили, кружили, печально так, грустно, горе зазывали. – Лежит Елена на полатях на шёлковых одеялах в парчовых одеждах. Косы распластаны по подушке, сложила голову на руки любимого, льются слёзы из красивых глаз прежде литовской девы, нынче царицы. И не отпускает страх мать малолетнего сына, будущего царя Ивана, по счёту на Руси четвёртого, по отцу Васильевича: – Что не так? Что им ещё нужно, Ванечка? Я ведь всё для них, для их дворянской власти. Хотите Сбор и Закон – берите. Иноземцев и неправославных долой – тоже нате! Автокефалию поддержать – опять согласная. И что? Юрий Иванович, славный свояк, не успел глаза брату закрыть, а уже смуту затеял. Андрею Шуйскому служить себе предлагает. А тот, хоть и сам скользок, как налим, опешить сумел и засовестил изменника. «Что же ты, говорит, князь, вчера только младенцу Иоанну крест целовал, а сегодня уже двор против него мутишь и Думу боярскую, и государевых вельмож?». Да кабы не князь Борис Горбатый, так и справили бы эти двое своё грязное дело. Стоит ли сомневаться! Ведь бежали со двора князь Симеон Фёдорович и Ванька Лятцкой. Да ладно до окольничего, но ведь Бельские нам родня, мужа моего дядькой кликали. И Воротынские, с ними заодно, бежали бы, коли не ты. Предатели!
Елена, минуту назад озябшая, а тут в миг