Братья Карамазовы. Том 3. Книга 2. Сергей ВербицкийЧитать онлайн книгу.
иногда видели мрачные привидения, как и должно быть образам душ, покинувших тела, но не полностью очистившихся, сохраняющих что-то от материальной формы, и поэтому человеческий глаз может видеть их. Это души не добрых, а дурных, которые вынуждены блуждать в тех местах, где они несли тяготы первой своей жизни и где продолжают блуждать, пока аппетиты, присущие материальной форме, которую они себе взяли, не приведут их в какое-либо тело; и тогда они, без сомнения, вновь обретут те же нравы, которые в течение первой жизни были предметом их предпочтений.
V. Постоянная озабоченность философа (как её понимали Сократ и Платон) – о душе, и менее всего для теперешней жизни, которая является лишь мигом в сравнении с вечностью. Если душа бессмертна, не было бы мудро жить, имея в виду вечность?
VI. Если душа нематериальна, она должна уйти после этой жизни в мир такой же невидимый и нематериальный, как и тело, разлагаясь, возвращается к материи. Только надо отличать чистую душу, действительно нематериальную, которая питается, как и Бог, наукой и мыслями, от души более или менее запачканной материальными нечистотами, которые мешают ей возноситься к божественному и задерживают её в местах её земного пребывания.
VII. Если бы смерть была разложением всего человека, то это было бы великим достижением для дурных людей, которые после своей смерти были бы освобождены в один миг от своего тела, души и пороков. Тот, кто украсил свою душу не посторонней драгоценностью, а тем, что ей свойственно, тот может спокойно ожидать часа своего ухода в иной мир.
Vlll. Тело хранит ясно отмеченные следы ухода за собой и следы несчастных случаев, которое оно претерпело; то же самое происходит и с душой; когда она свободна от тела, она несёт в себе очевидные следы своего характера, привязанностей и отпечатки, которые каждый из актов его жизни в ней оставил. Таким образом, самое великое несчастье, которое может случиться с человеком – это уйти в иной мир с душой, отягощённой преступлениями. Видишь, Каликлес, ни ты, ни Полус, ни Горгиас не могли бы доказать, что надо вести другую жизнь, которая нам будет полезна, когда мы будем там, внизу. Из стольких различных мнений лишь одно остаётся непоколебимым – что лучше испытывать на себе несправедливость, чем вершить её, и что прежде всего надо прилагать усилия, не казаться добрым человеком, а быть им. (Беседы Сократа со своими учениками в тюрьме).
lX. Из двух одно: либо смерть – это полное разрушение, либо она – лишь переход души в иное место. Если всё должно продолжаться, то смерть здесь будет как бы одной из тех редких ночей, которые мы проводим без сновидений и какого-либо осознания себя самих. Но если смерть – не что иное, как перемена пребывания, переход к тому месту, где умершие должны соединиться, то какое счастье будет встретить там тех, кого ты когда-то знавал! Моим самым большим удовольствием был бы осмотр вблизи обитателей этого место пребывания, и различать среди них, как здесь, тех, кто мудр, от тех, кто считает себя таковым, но таковым не является. Но настало время нам проститься, мне – чтобы умереть, вам – чтобы