Город-мираж. Вера КапьянидзеЧитать онлайн книгу.
до пенсии проработала учителем математики в деревенской школе. Высокая, худая, слегка мужиковатая, с гладко зачесанными и собранными в пучок седыми волосами, в старомодных тяжелых очках, всегда в строгом темном костюме она одним своим видом внушала трепет и уважение. Под стать ее наружности, был и характер: своенравный и гордый. Так, повздорив когда-то с сестрой Норой, она запретила переступать порог дома не только ей, но и ее детям. И когда те приехали в деревню навестить нас, то не посмели даже войти в дом. Так и стояли на улице за калиткой, пока Гошка не пригрозил тете Соне, что мы завтра же уедем домой. Только после этого она смилостивилась, и разрешила им войти. Но за стол с нами так и не села.
В деревне тетя Соня, как человек грамотный, почиталась консультантом по всем вопросам, и заниматься хозяйством ей было недосуг. Потому хозяйство ее пребывало в самом плачевном состоянии. День ее обычно начинался с обхода односельчан. Там же она чаще всего завтракала, обедала и ужинала.
Односельчане уважали тетю Соню, и она была неизменным гостем на бесконечных свадьбах, крестинах и панихидах, вместо свадебного генерала. И, надо сказать, не только в нашей деревне и даже районе. Ей слали приглашения со всех концов Грузии.
Тетя Соня знала всех близких и дальних родственников не только в Грузии, но, кажется, и по всему Советскому Союзу. Она могла часами рассказывать, какая семья и от какого пра-пра-пра-… вела свою генеалогическую ветку. Казалось, она отследила всех наших предков еще со времен Адама и Евы. Любимая ее шутка была про Колумба, когда тот сошел на берег Америки, а там его встретил грузин! Я думаю, что она имела в виду, что и он был из нашего рода.
Тетя Соня была настоящим архивариусом нашего рода! У нее хранилось несметное количество фотографий всех родных, о которых мы и понятия не имели! Фотографий было столько, что кроме пяти больших альбомов, предназначенных для самой близкой родни, они едва умещались в двух чемоданах. В особой коробке хранились несколько самых ценных фотографий из ее коллекции. Старинные, пожелтевшие от времени, еще дореволюционной работы. Все на толстых картонных подложках, с витиеватыми надписями на обратной стороне «Санктъ-Петербург, фотография Д.С.Здобнова, Н.Елецкого на Моховой» или «фот. Б.Мищенко г. Тифлис». С них со строгой надменностью взирали далекие предки моего мужа, одетые в черкески с газырями, при кинжалах. На стульях сидели женщины в грузинских национальных одеждах и головных уборах, украшенных кружевами, с маленькими детьми на руках, в которых тетя Соня без труда угадывала двоюродных и троюродных тетей, дядей, чьих-то дедушек… Хранилась у нее непонятно, как попавшая в ее архив и фотография губернатора Тифлиса дореволюционных времен.
Особой ценностью была царская гербовая бумага 1836 года за подписью наместника Грузии, в которой извещалось, что прапрадед моего мужа является свободным крестьянином.
Но самая большая ценность, которую тетя Соня хранила, как зеницу ока – был кинжал в кожаных ножнах, украшенных черненым серебром с позолоченной инкрустацией и кожаная