Куко́льня. Анна МаркинаЧитать онлайн книгу.
даже не знаю, кто это. И причем тут литра? Мне английский.
– Он всё может: хоть историю, хоть литру, хоть языки. Там шарики ого-го. Мы же у него в первом семестре были на курсе. Зарубежка, ну? В одном и том же свитере постоянно. Про кельтов и их обряды вечно загонялся ещё…
Вот тогда я и поняла, о ком речь. До этого даже имени его не знала. Такие люди сразу стираются из памяти. Как будто агент из «Людей в чёрном» нейтрализатором щёлкнул. Серенький такой, лет пятидесяти. Лысина, проседь по бокам, бородка подстриженная, лоб высокий. Глаза как глаза, нос как нос. Не особо симпатичный. В общем, внешне неприметный совсем, только странный. Экзамен еле помню, просто списала прямо из книжки. Не ходила почти на пары. Ему пофиг на всё было, четвёрку поставил – и ладно. Придёт и бормочет что-то про эпосы бесконечные, трубадуров, войны, рыцарскую бодягу. Как будто не людям рассказывает, а сам себе. И прыгает с темы на тему: от Данте к собаке, которая его утром за штанину прихватила, от чумы и жизни после смерти к друидам каким-нибудь. Мы его так и называли: Продруид. Знал он реально кучу всего. И ходил почти всегда в одном и том же: свитер, плотная рубашка или коричневый пиджак – всё мешковатое, неопрятное, как будто на лавочке ночевал. Но не пил, ничего такого. Казалось, что один жил. Но потом он мне сам рассказал, что живёт с родителями. Я даже видела их – просто окукленные старички. Кто бы мог подумать! А в универе про семью его вообще никто ничего не знал. Но все обсуждали, что он девушкам в глаза боится смотреть и старается с ними даже не разговаривать, спрашивает всегда быстро. Если поздороваться, чуть ли не отпрыгивает. Девчонки ржали, типа, он девственник. Меня вначале тоже шарахался, но потом привык.
– Продруид? Он же стрёмный, – попыталась я тогда отбрыкаться в столовой. – Хочешь меня на него спихнуть? Спасибо, милый друг!
– О, теперь ты вспомнила милого друга! – рассердилась Оля. – А как по году не звонить, так нормально? Разбирайся-ка сама, знаешь ли!
Даже поднос с тарелками не отнесла на тележку с грязной посудой. Отправила к упырю, а мне ещё и поднос за ней убирать.
Я потом сидела там и рыдала в рогалики. И так засада по всем фронтам, а ещё и Оля психует.
Было уже поздно, вечер. Но во мне прямо гром гремел. И я назло решила сразу искать Зелёнкина. Как бы радуясь про себя: так доставайся же я кому ни попадя! Знать бы заранее – соломки бы подстелила.
Поскольку тогда я не помнила его имени, подошла к объявлениям на кафедре зарубежной литературы и нашла в расписании занятий: «Зелёнкин Н. И.». Долго вспоминала, как расшифровать инициалы. Николай Игоревич или Николай Иванович. Вряд ли Никодим или Никита, вряд ли Игнатьевич или Ильич. Даже не верится сейчас, что когда-то могла этого не знать.
Заглядывать на кафедру было неудобно: вдруг он там сидит – как его тогда окликнуть? Поэтому я просто ждала. А потом услышала шаги.
Слушай, не надо на него наезжать. Просто отъехал человек. Он неплохой был.
Зачем тебе это?
Нет, не знала я ни о чём.
Просто занимались английским.
Потом перестали.
Да