Небо Титана. Макс МаксимовЧитать онлайн книгу.
Выглядело это как круг, вписанный в треугольник. «Опять треугольник, – подумал я, – проклятие какое-то!» В этот раз он был образован точками, где стоял лазерный сканер. Саид снял Сферу с трех разных мест. Эти места сейчас и были на экране вершинами очередного навязчивого треугольника.
– Учитывая разрешение съемки, это идеальный шар, – сказал Саид, – но больше меня интересует другое. Почему в основании Сферы есть трещины в грунте? Будто ее кто-то аккуратно положил, а потом вдавил в поверхность.
Мы молча смотрели на Саида, мол, ну давай, сделай вывод, у нас версий нет.
– Завтра после моря нужно будет съездить еще раз к Сфере, – ответил Саид на наш немой вопрос, – хочу проверить одну гипотезу. После чего я вынесу заключение.
8
У меня шизофрения?
Я вернулся в свою комнату. Не переставал думать о треугольниках, которые сегодня подсовывает мне случай. Сел на пол и принялся разглядывать пятна на линолеуме, оставленные от лимонада. Вода, конечно же, успела испариться, а вот следы сахара я четко видел.
Навязчивые мысли? Нет, не может это все быть просто так.
Мне было не по себе от собственных действий. Я же понимал, что выглядел сейчас как больной шизофренией. Но невзирая на это, я все же взял из стола карандаш с линейкой и соединил линиями приблизительные центры больших пятен на полу.
Надо дверь запереть, осенило меня! Я повернул ручку замка.
Если меня за таким странным делом застанут, решат, что у меня поехала крыша. Разве что, конечно, она и впрямь не поехала.
Я измерил транспортиром углы треугольника. Вышло грубо, с точностью до одного градуса. Треугольник получился равнобедренным с двумя углами, приблизительно равными пятидесяти шести градусам, и третьим углом, равным шестидесяти восьми градусам.
Если я могу допустить, что я сумасшедший, значит, я здоров. Шизофреник в фазе галлюцинаций и навязчивых образов никогда так про себя не подумает, и не придет шизофреник в больницу сам и не скажет, что у него болезнь. Так я успокаивал себя, уже соединяя линиями лоб и локти Иисуса на картине Дали.
Еще до того, как приложить транспортир к картине, я подметил, что треугольник, в который вписан сальвадоровский Иисус, очень похож на треугольник из капель на полу. Чертовщина, мать вашу! Неужели подобны они?
Так и случилось. Подобны. Отложив транспортир, я сел на кровать. Подобны, черт дери. Углы равны вплоть до градуса. Нарисовать эти поганые треугольники идеально по вершинам я не мог, ведь в обоих случаях не было четких вершин: тут капли, там – локти, голова… Но даже так выходит, что я выплюнул лимонад таким образом, что капли-вершины образовали такой же треугольник, как и треугольник, образованный вершинами в виде локтей и головы Иисуса на картине, написанной почти сто лет назад! Что со мной происходит?!
Саид! Точно! Надеюсь, он там один в кабинете…
Я побежал к Саиду. Точнее, не побежал, а пошел. Но очень живо. Иду, а сам в голове числа кручу – пятьдесят шесть и шестьдесят восемь.
– Саид, – сказал я с порога. Он на меня взгляд поднял и молчит. Наверное, я