Госпожа камергер. Виктория ДьяковаЧитать онлайн книгу.
княгиня Зинаида как раз и намеревалась подчеркнуть благородство и жертвенность их поступка. Они показали, что ставят любовь духовную намного выше телесной…
– Кто ж ее не ставит выше, когда она есть, – покачала головой Лиза. – Когда уж нет – то ни за что не сыщешь. Разве ты не ставила ее выше, эту духовную любовь, когда твой Михаил Андреевич к актрисам и цыганкам на гуляние с ночи до утра, бывало, ездил? Еще уж как ставила, вспомни хотя б Настеньку Рахманову из Русского театра, к которой весь Петербург в начале века на спектакли ходил, – места свободного в театре не находилось. Все уж там вертелись: и Бурцев, и Денис Васильевич наш, и без вас, Алексей Александрович, не обошлось, – она снова взглянула на мужа, – и Михаил Андреевич там бывал частенько.
– Ну, бывал, так и что? – Анна опустила голову и смотрела на маленький томик Евангелия, который держала в руках. – По моему монашеству, от которого Синод меня избавить отказ принял, несмотря на ходатайство государя Александра Павловича, Михаил Андреевич жениться мог уж не раз, и невест ему богатых, собой пригожих предлагали много, особенно после окончания французского похода, когда государь его отличил за храбрость и ему доверил генерал-губернаторство над Петербургом. Только он мне верен остался, и род их прервался на нем…
– Я ж не про то речь веду, мог ли жениться твой Мишель или нет, – почувствовав, что она задела болезненную струну в сердце подруги, Лиза поспешила исправить промах, – вашей верностью друг дружке только изумлялась я всегда с восхищением. Я же про любовь духовную и телесную говорю, можно ли их разделить? И про благородство Кати Трубецкой, о котором ты меня упрекнула в непонимании.
– Я не упрекнула, – отвечала Анна, все также перебирая пальцами золоченый обрез Евангелия. – Я только лишь спросила, считаешь ли ты благородным деяние их?
– Возможно, считаю, – Лиза пожала плечами, выражая сомнение, – но прикидывая на себя, наверняка знаю, что сама так бы не смогла поступить. По сравнению с их просвещенностью, я – дикарка. А ты бы смогла? – Она прямо взглянула на Анну.
– Я тоже нет. – Анна подняла голову и в ее темно-голубых глазах, опутанных едва заметной сеткой мелких морщинок, стояли слезы. – Мы с тобой все же из другого времени, Лиза, из екатерининского царствования. Не забывай об этом. А время – оно меняется и никого не ждет…
Степенный метрдотель, распоряжающийся столом, приказал ставить угощения: горячие пироги с ягодной начинкой трех видов открытые и закрытые, взвар из арбузов и дынь, протопленный с изюмом, французский зефир крем-брюле в шоколаде. Вслед за тем принесли и водрузили на стол пузатый, крытый серебром самовар, пышащий жаром. Зажгли свечи в трех золоченых канделябрах – под ними скатерть вспыхнула ослепительной белизной, а сервиз излучал радужное сияние, как будто выложенный опалом. Склонив голову, метрдотель доложил хозяйке, что все приготовления кончены, и княгиня Лиз, поднявшись из кресла, пригласила всех к столу.
Она сама села