Жанна Ладыжанская и тайна трёх пицц. Оксана Иванова-НевероваЧитать онлайн книгу.
я могу сказать? Я обнаружила одну пропажу целиком и треть другой пропажи. И мне это категорически не понравилось. Похоже, у Токаревой действительно был повод прикрывать своего кумира.
Из бака я вылезла с толстовкой Андрея Степанова в руках. В толстовку, чтобы вы знали, была запихана пицца. Огромная пицца. Ассорти. Та самая, которую не вручили за первое место.
Та-ак. Мог Лапшин тиснуть пиццу и позабыть её на помойке? В толстовке Степанова?… По ходу, версию с Лапшичкиным придётся отбросить как несостоятельную. Игорёк в жизни не выбросил бы целую свежую пиццу. Столько силы воли, боюсь, даже во мне нет.
Очевидно, кто-то хочет подставить Степанова. Толстовка – его, пицца могла бы быть его. Один плюс один получается… Лапшин. Он Степанова категорически не одобряет, Степанов его в команду не взял. Так что Игорёк на финальную игру не мог прийти участником, а только чисто зрителем. Поэтому не пришёл совсем. И отомстил!
Школьная пицца – многолетняя традиция. Про неё на встречах одноклассников потом вспоминают, её поедание ещё заслужить надо. Ясно теперь, что имел в виду крепыш: Степанов продул и как бы от обиды сорвал награждение. «Как бы» – потому что в обиду Степанова я не верила. Он и капитаном не по своей воле стал – заставили массовым давлением. И вообще, я видела, что финал он не от души играет. Словно ждёт, когда всё закончится. Так в погоне за славой не поступают. Андрея подставляет кто-то, кто его не любит. Например, Лапшичкин.
Я аж обрадовалась, как красиво у меня всё складывается. То есть совсем нет. Зачем выкидывать улики, которые призваны навести на подозреваемого? А если ты преступник, зачем выкидывать пиццу, которую крадёшь?
Пиццу я бросила обратно в мусорный бак, не забыв задокументировать её на телефон. Это пригодится мне в торжественный момент. Ну, тот самый, когда сыщик собирает в комнате всех причастных и раскрывает им глаза.
Толстовку пришлось забрать домой. Она не очень сильно воняла, разве что кетчупом. Не понимаю, почему Чумичке не понравилось. Вроде бы вещь с её родины – чего отскакивать?
Я забила стиральную машинку под завязку, чтобы избавиться от запаха до прихода папы. Мой пуховик оказался не менее вонючим, чем толстовка. Я, правда, не подумала, где буду всё это сушить. Но дотумкала, что толстовку светить ни в коем случае нельзя. Поэтому я повесила её в собственный шкаф прямо сырую. А про пуховик папа ничего не сказал, только головой покачал. Подумаешь, немножко мокрый пуховик. Это совсем не такой пуховик, в котором я однажды со стройки пришла, когда в тачку с цементом случайно села.
Утром в школе я снова подстерегла Лапшина. Теперь уже не в классе, где на страже его ранимой психики стоят Полина-топ и предатель Толик. Я поймала Лапшичкина у туалета и на всякий случай немного подготовила его морально.
– Я тебя сейчас, Игорёк, спрошу по поводу пиццы! – предупредила я и спросила: – Почему не большую?!
Игорёк округлил глаза, совсем как Чумичка, когда она в унитаз упала. Он старательно делал вид, что не понимает, о чём речь. В то же время я прекрасно