Апрельский туман. Нина ПипариЧитать онлайн книгу.
в своих словах. Сестра с первого же посещения их первого Учителя поняла, что он за птица, и, наотрез отказавшись признать его носителем абсолютной истины, переехала на следующий день к бабушке. А там и до сентября, а соответственно, до ее первого дня в университете было рукой подать. И тогда началась новая жизнь – интересная, насыщенная, самостоятельная.
Так я осталась совсем одна.
Потом родители переметнулись в еще более радикальное вероучение, заявив, что тот человек был – как бы это сказать? – не совсем прав. А я осталась у разбитого корыта, ведь уже успела впустить в себя его понимание мира… Да и как же иначе? Родители верили ему, причем так слепо и безоговорочно, а я верила родителям… Можно, конечно, улыбнуться такой наивности в 14 лет, но установки позитивизма всегда были неприемлемы и чужды мне; несмотря на хорошие отметки по физике, химии и биологии, я считала все три науки просто плодом фантазии слишком умных людей, которые «додумались». Ведь вот он – мир передо мной: огромный, сложный, непостижимый! Как же его можно разложить на формулы и цифры, на омы и вольты, на химические элементы и корпускулярно-волновой дуализм? А если все-таки можно, то я не собираюсь верить в это. Если кому-то приятно полагать себя конфигурацией молекул и атомов, ареной химических реакций и физиологических процессов – пожалуйста, но без меня. Эти идеи я пыталась изложить своему соседу по парте – большому любителю все тех же наук плюс математики, по сути, ботанику. На что он разразился полной горечи, возмущения и неприкрытого сарказма тирадой в смысле: девчонка и есть девчонка – что с нее взять? – но иметь наглость противопоставлять научной (произнеся это слово, он гордо и многозначительно поднял длинный кривой палец вверх) объективной реальности – это, знаете, ни в какие ворота не лезет! В ответ я съязвила, что ж, мол, эта объективная реальность подвела его, когда он получил по контрольной по физике 4, а мне она мстить не стала за мое святотатство (у меня было 5, и ботаник прекрасно знал об этом). Он покраснел и пробормотал, мол, на то она и объективная реальность, что до людей ей и дела-то никакого нет.
– Вот видишь! – гордо сказала я. – А моей реальности есть дело до меня! – и отсела от него на заднюю парту.
…А тут еще музыкалка закончилась, одноклассницы как-то резко повзрослели и, превратившись из жизнерадостных девочек в томных и раздражительных подростков, с головой окунулись в большую жизнь. А я осталась стоять на огромном перепутье, и в разные стороны от меня разбегались тысячи поросших бурьяном тропинок, широких и прямых магистралей, узких одноколеек, горных извилистых неизведанных путей, но не было никого, кто мог бы мне помочь разобраться во всей этой путанице, в самой себе и понять, чего я хочу в этой жизни. А потом все эти бесчисленные дороги вдруг представились мне рельсами, начинающими свой бег так уверенно и задорно, но в конце концов неизбежно врезающимися в холмики-тупики. А потом я вдруг поняла, что ничего не хочу, ничего не жду и ни на что не надеюсь.