Свет. ЛАРИСА ПОРХУНЧитать онлайн книгу.
предзакатное солнце льёт мягкое, ласковое золото своих прощальных лучей на рапсовое поле, сливаясь с ним у горизонта в заключительном, бархатно-жёлтом поцелуе. В самом низу, под ними, зрелая, густо-зелёная трава шёлковой волной укрывает от вечерней прохлады богатейшее, полевое многоцветье. И на границе между этим оранжевым и разноцветно-зелёным беспредельем, пасётся тёмно-коричневая лошадь с длинноногим жеребёнком, невозмутимо прядая ушами и неспешно пощипывая траву. Они стоят в лучах заходящего солнца, окутанные тончайшей, золотистой дымкой словно ореолом.
Картина эта была столь неописуема прекрасна, что Лерка помнит, как у неё захватило дух. Какое-то время ей даже было трудно дышать. Вот именно от созерцания подобной красоты, рождаются величайшие произведения искусства, – Лерке хотелось тогда сказать что-то подобное, но у неё не нашлось слов. Она только помнит, что в какой-то момент ей вдруг захотелось заплакать…
Брат её стоял неподвижно и молча. И хотя он с самого детства был человеком малоразговорчивым и совсем не сентиментальным, Лерка лучше кого бы то ни было знала, что они одинаково сильно переживают увиденное.
Жара отступила и здесь на вершине совсем небольшого холма, под которым струились, как растрёпанные косы деревенской красавицы травянистые пряди, их приобнимал за плечи и обдувал лица свежий ветерок, напоённый ароматом полевых цветов, душистого сена и яблок. Это был запах, который Лерка до самой последней нотки помнит до сих пор.
Так же как и эту волшебную картину: желтое поле, зелёный луг, а на границе между ними стоит замечательной красоты лошадь со смешным своим жеребёнком. Они освещены багряными солнечными лучами, и над всем этим дивным пейзажем разносится упоительный, яблочно-медовый аромат…
Почему она так хорошо помнит этот бархатный, сентябрьский вечер в лучах уходящего солнца? Ведь ничего, на самом деле выдающегося или исключительного в нём не было. Капониры в вечерний час они видели и раньше много раз. Кроме того, ни лошадьми, ни коровами, не прочей домашней живностью их было не удивить, так что же в нём такого потрясающего?
Может то, что некоторые мгновения жизни преподносятся и остаются в нашей памяти навсегда, как некий дар? Волшебный и бескорыстный. Чтобы помнили, чтоб оценили, пусть и не сразу, хотя бы потом, когда-нибудь… Чтобы можно было вздохнуть украдкой однажды и сказать самой себе, что это было… И вот это тоже… Бесценное, чистое, самое настоящее…
… Возвращаясь тогда к дому, они почти не разговаривали. Лерке почему-то кажется, в тот день они вернулись немного другими. Притихшими и чуть более возвышенными, словно сумели понять что-то и прикоснуться к чему-то настолько удивительному и прекрасному, что боялись потерять, расплескать это пустой болтовнёй и ничего не значащими замечаниями. И тогда бы оно быстро обмелело, растаяло, испарилось навсегда.
… На облитой закатным солнцем веранде красовался новый ряд нарядных, ещё тёплых банок, – в тот день мама занималась заготовками. В доме стоял