Пора вить гнёзда. Стасия ПолецкаяЧитать онлайн книгу.
с шумом распахивается, и в комнату, как отголосок дневной непогоды, входит Литовцева. Это высокая женщина, бледная и тонкая, как свечка; её светлые волосы собраны в греческий узел, почти как у дочери. Он ещё красива, хотя от уголков её глаз тонкими лучами расходятся призраки морщин. Широким шагом, как солдат на плацу, она подходит к мужу и молча выключает телевизор. Тот не сопротивляется, но, стоило только Литовцевой отвернуться, Воробухов снова включает телевизор, чуть убавляя громкость. Во всех движениях Литовцевой чувствуется скрытая энергия; в то же время лицо её дышит глубокой усталостью, которой, быть может, не замечает она сама. Что-то заботит её; привыкшая скрывать свои чувства, Литовцева не подаёт вида, но если бы художник взялся писать портрет истерзанного узника, приговорённого к казни, то не смог бы найти лучшего образца. Вслед за Литовцевой в комнату врывается Соня, одетая в короткие штанишки, лёгкую курточку со слонами (с зелеными слонами, например, а то непонятно, куртка со слонами или кроссовки, сливается), и кроссовки, измазанные грязью. Утомлённая Литовцева берёт Соню на руки и передаёт мужу – по-прежнему безмолвно. Соня беспокойно ёрзает у отца на коленях, затем, осенённая внезапной мыслью, забирается Воробухову на спину и восторженно молотит грязными ботинками по спинке кресла. Катя предпринимает героические усилия, чтобы разуть сестру. Осёдланный Воробухов почти не подаёт признаков жизни. Звонит телефон. Катя вздрагивает, но затем поспешно принимает безразличный вид. Трубку снимает Литовцева; Катя напряжённо прислушивается к разговору, снимает с сестры кроссовки и машинально надевает их вновь, только задом наперёд.
Литовцева (величественно, с убийственным хладнокровием). Нет, девушка, мы не смотрим телевизор. (положив трубку, вполголоса). В нашем доме практикуются занятия похуже.
Катя сразу вникает, нахохливается, как замёрзший воробей. Соня перебирается ей на спину, решив, должно быть, переменить коней.
Соня (устраиваясь поудобнее) Когда я вырасту, у меня будет большой дом и много коней, а ты будешь моим коневодом.
Катя (рассеянно) Конюхом.
Телефон звонит снова. Катя бросается к нему, но Литовцева вновь берёт трубку, с видом печальным и покорным, но гордым, как у утомлённого часового на посту.
Литовцева (устало) Да, Евгений Васильевич. Благодарю вас, я обязательно передам ей. (губы Литовцевой скалывдаются в сухую усмешку). Что, вы говорите, вам понравилось? Платье? Платье хорошо, не спорю. Причёска? И причёска ничего, мы выбросили на неё уйму денег. Нет, нет, конечно, я передам Кате всё. Она будет тронута. (Положив трубку) Твой учитель восхищён тобой, Катя.
Катя (с волнением) А ты?
Литовцева (подозрительно посмотрев на трубку, с нажимом вдавливает её в телефон). Лучше бы мне было не дожить до этого.
Катя (с затаённой радостью) Так плохо?
Литовцева (сухо). На «плохо» надо ещё постараться, Катерина. Ужасно, просто ужасно. Ничего, теперь я возьму тебя в свои руки. Каждый