Со всеми наедине: Стихотворения. Из дневника. Записи разных лет. Альмар. Александр ГельманЧитать онлайн книгу.
театр,
если выразить это
в трех коротких предложениях?
Первое: страшнее смерти – не родиться.
Второе: история отвратительна, а жизнь прекрасна.
Третье: не бывает настолько плохо,
чтоб не могло быть еще хуже.
Юра ставит спектакли, спектакли ставят Юру,
эта творческая взаимозависимость,
даст Бог, будет продолжаться долго-долго,
вот уж кому действительно имеет смысл
прожить сто двадцать лет.
«Безгрешный поэт…»
Безгрешный поэт,
чтоб написать бессмертные стихи,
придумывает себе грехи,
придумывает сражения, которые проиграл,
женщин, которые ему изменяли,
задает кощунственные вопросы:
«Может ли Бог, поскольку он может всё,
сотворить еще одного Бога?» —
он готов обрушить на мир новый потоп
ради трех гениальных строк.
«Я боялся, что окажусь трусом, не посмею…»
Я боялся, что окажусь трусом, не посмею,
страх оказаться ничтожеством
научил меня смелости,
мужеству.
Один страх победил другой страх,
моя душа знает,
что такое война страхов.
Страшный сон
Мне приснился поезд.
В этом поезде ночью куда-то уехал
весь русский народ,
включая одного еврея, меня.
Огромная территория безлюдна, ни одной живой души,
рельсы блестят, семафоры открыты,
длинный-предлинный поезд мчится,
вагонов столько – неизвестно сколько,
куда держим путь, никто не знает.
Куда-то.
А когда русский народ отправляется неизвестно куда,
население других стран начинает беспокоиться:
«Может, они едут к нам, собираются у нас поселиться?»
Надо, думаю, остановить поезд, пока не поздно,
успокоить человечество.
Но остановить не могу,
дергаю стоп-краны – один, другой, —
не останавливается.
Представляете мое положение:
русский народ едет неизвестно куда,
весь мир охватила паника,
а я не могу остановить поезд!
А над Россией в это время
идут густые тяжелые дожди,
страна превращается в болото, потом в море,
поезд превращается в корабль,
и вот мы плывем по морю «Россия»
и не знаем, что делать, куда пристать,
и во всем этом виноват я —
единственный еврей на этом корабле,
Гельман Александр Исаакович.
«Лом стоит на земле…»
Лом стоит на земле —
трещат кости, улицы, годы,
все, оказалось, можно сломать.
Трещины стали дорогами,
по которым можно сбежать только в ад,
больше некуда.
«Если что-то тянется долго…»
Если что-то тянется долго —
даже если это война,
даже если это рабство —
невозможно не привыкнуть.
Люди