Фаза 3. Оса ЭриксдоттерЧитать онлайн книгу.
надо нажать одну большую кнопку, а во-вторых, эти манипуляции за годы повторялись столько раз, что стереть их из памяти даже неумолимому ластику альцгеймера вряд ли под силу.
На пороге она помедлила. На всякий случай – а вдруг вынырнет из тумана годами затверженный ритуал: поцелуй в щечку, рука на плече, я тебя люблю, осторожней за рулем.
Нет, конечно. И возможно, это одна из причин, отчего ей не хочется идти на встречу родственников. Уже ее появление там – как признание вины в суде: да, я родственница. Жена. Значит, я тоже виновата в том, что с ним случилось. Нелепо. Гейл от природы не была сентиментальна, подобные душещипательные сцены никогда не привлекали ее и даже слегка коробили некоторым, как ей казалось, неприличием.
Мы собрались ради тебя. Расскажи про свои ощущения.
То, что происходит за закрытыми дверьми в гостиных и спальнях, – личное дело каждого. Она была не из тех, кому доставляет удовольствие ковыряться в чужих ранах, даже если уговорить себя, что пытается их залечить.
Но сохранять показную бодрость ей с каждым днем все труднее и труднее. Гейл еще немного поразмышляла и решила поехать. Не столько помогать товарищам по несчастью, сколько в надежде, что кто-то поможет ей самой. Не повредит. К тому же это довольно далеко от дома, в Ньютоне. Риск встретить знакомых исчезающе мал.
Когда все началось, ей то и дело приходила в голову мысль, насколько лучше было бы, если б заболел не Роберт, а она.
Благодать забвения.
Это заумное выражение она вычитала в книге. Больные не знают, что ничего не помнят. Возможно, такая мысль и приходит им в голову, но они тут же забывают и про нее.
Тот, кто это написал, никогда не встречался с подлинной деменцией. Никакой благодати – ни для больного, ни для родственников. Разные, постоянно чередующиеся круги ада. Врагу не пожелаешь.
– Ухожу, – сказала она в прихожей себе самой, но довольно громко.
Накинула пальто и спустилась в гараж. С почти забытым удовольствием вдохнула запах кожи, смешанный еще с чем-то, с какой-то химией, моющим средством, возможно, – запах новой машины не спутаешь ни с чем. Села за руль “ягуара” и нажала кнопку на пульте. Ворота медленно поползли вверх. Что-то там скрипнуло – надо смазать подъемник. Мотор сыто заурчал, и в ту же секунду из динамиков полилась музыка.
Малер, Вторая симфония. Прекрасная, до слез, музыка.
Нет, не Роберт приучил ее к классической музыке, хотя он и был ее страстным поклонником. Отец Гейл играл в симфоническом оркестре. Она тогда была еще совсем маленькой. А потом ушел из семьи. “Я должен посмотреть мир” – так в мамином пересказе звучало объяснение его исчезновения. Отец исчез, а любовь к музыке осталась. Возможно, подсознательно она чувствовала, что нежное и мощное звучание симфонического оркестра – единственное, что связывает ее с отцом. Играть она так и не научилась, зато научилась слушать. Даже не слушать – вслушиваться. Казалось, где-то там, в сложном переплетении гармоний, в нервном тремоло альтов, в грозной дроби литавр кроется ключ, который поможет понять, почему отец