Любовь и дружба. Джейн ОстинЧитать онлайн книгу.
вилась дорога. Красивые места, нас окружавшие, настраивали на мечтательный лад. Молчание, которое хранили мы обе, первой нарушила я:
– Как же здесь прелестно! Жаль, что Эдварда и Огастеса нет сейчас рядом с нами!
– Ах, дорогая моя Лаура! – вскричала София. – Пожалей меня – не вспоминай о том несчастье, какое стряслось с моим брошенным в тюрьму мужем. Я готова на все – лишь бы только узнать о судьбе Огастеса! Где он? Еще в Ньюгейте или уже на виселице? Увы, я слишком ранима: справляться о его судьбе – выше моих сил! Ах! Умоляю тебя, не произноси впредь при мне этого имени… Я не могу его слышать без содроганий!
– Прости меня, София, за то, что невольно досадила тебе, – ответила я и, желая сменить тему разговора, предложила ей насладиться благородным величием вязов, под сенью коих скрывались мы от восточного ветра.
– Заклинаю тебя, Лаура, – отозвалась София, – постарайся избегать столь печальной темы. Пожалуйста, впредь не упоминай этих вязов, не ущемляй мои чувства. Они напоминают мне об Огастесе. Он был им сродни: такой же высокий, такой же статный, такой же величавый… Он обладал тем самым благородным величием, что отличает и их.
Боясь, как бы вновь невольно не расстроить Софию, заговорив на тему, которая могла бы в очередной раз напомнить ей об Огастесе, я замолчала.
– Почему же ты ничего не говоришь, моя Лаура? – проговорила она после короткой паузы. – Я не в состоянии переносить эту тишину, ты не должна оставлять меня наедине с моими печальными раздумьями – они ведь постоянно вызывают в памяти Огастеса.
– Какое великолепное небо! – воскликнула я. – Как хороши белые облака на лазурном небосводе!
– Ах, Лаура, – ответила София, поспешно опуская глаза, воздетые было к небу, – не расстраивай меня. Не привлекай мое внимание к тому, что столь неумолимо напоминает мне атласный жилет моего Огастеса, синий в белую полоску. Пожалей же свою несчастную подругу и не заговаривай на темы, бесконечно безотрадные.
Что мне было делать? София была столь ранима, нежные чувства, которые она испытывала к Огастесу, столь обострены, что у меня не было сил заводить разговор на любую другую тему, ибо я очень боялась, что тема эта может каким-то непредсказуемым образом вновь задеть ее чувства, вызвать в памяти печальный образ ее супруга. Вместе с тем продолжать хранить молчание было бы жестоко – она ведь умоляла меня не молчать.
Но тут случилось нечто такое, что отвлекло меня от этой печальной дилеммы, а именно: фаэтон, проезжавший мимо по вившейся невдалеке от нас живописной дороге, на мое счастье, внезапно перевернулся. Произошел этот случай и в самом деле как нельзя более кстати, ибо отвлек Софию от грустных мыслей, неотступно ее преследовавших. Немедля покинув наше укрытие, мы бросились на помощь тем, кто еще несколько мгновений назад восседал в модном фаэтоне и обозревал окрестности, теперь же, низко пав, лежал, распростертый, в пыли.
– Вот прекрасный повод задуматься о скоротечных радостях этого мира! – успела проговорить я, покуда