Дети Истинного Леса. Павел Сергеевич ПочикаевЧитать онлайн книгу.
здесь можно было заметить знатного вельможу из Парящего Города и последнего нищеброда, пришедшего из Грязей. Тут от запахов кружилась голова, а глаза не успевали удивляться разнообразию выставленных товаров. Тут в ходу были монеты всех номиналов и фори. Тут продавались и покупались чудеса, взлетали и разбивались судьбы, заключались сделки и мирные договора.
Поразительно, что при этом никто словно и не желал обращать внимание на внешний вид и зловещую культуру самих урлодакарцев. Скорее всего, это объяснялось тем, что торговля предполагает некую безликость в отношениях покупателя и продавца, да и есть ли разница в том, кто даёт тебе деньги за твой товар: статный и высокомерный мудрец из Дрой-Тана или же уродливый урлодакарец. Деньги не потеряют стоимости в зависимости от того, кто являлся их предыдущим владельцем.
Однако Синав склонен был считать, что этому имеется ещё одно объяснение. Все эти стекающиеся сюда торговцы и дельцы знают, что базары Урлодакара – это золотая жила, из которой не черпает только глупый, они спешат сюда верхом, водой или же пешком привлечённые мечтами о богатой прибыли, готовые ради своего благосостояния терпеть вышедших из леса дикарей, но, как только их карманы наполняются, они резко разворачиваются и возвращаются в свои владения. Пришлецам нет необходимости терпеть урлодакарцев более, чем того требуют их интересы, они не представляют себе, что значит жить на границе с фанатично помешанными на своём культе урлодакарцами и с детства слушать истории о жутких жертвоприношениях, происходящих в лесах безлунными ночами. Людям из других владений просто незачем забивать свои головы блуждающими слухами. Вовсе не для того они прибывают на южный край мира.
По прошествии двадцати трёх лет жизни в голове Синава устойчиво сложилась именно такая картина. Во многом на такое мировоззрение повлияло географическое положение и его родных владений, заключённых в плотное кольцо соседствующих границ. Степной Цикат лежал в южной части материка и идеально подходил для разведения лошадей. Легенды о первых жителях этих мест сохранили память о диких табунах, свободно перемещавшимся по обширным и плоским территориям, говорили даже, что коней здесь приручили намного раньше собак. Неудивительно, что с течением столетий Цикат превратился в кузню, где ковали самую лучшую кавалерию. Цикатийские скакуны ценились за скорость, манёвренность и бесстрашие в бою, не меньшую ценность представляли конезаводчики и мастера, занимающиеся улучшением выведенных пород. При таких исходных данных цикатийцы обладали немалой силой, не стеснялись её демонстрировать, однако и их соседи имели в своём распоряжении мощь, сдерживающую норовистые амбиции королей конницы.
Бушевавшие некогда войны постепенно затихли, но даже в нынешние относительно спокойные времена угли былых обид и искры угроз тлели под хладным пеплом напряжённого нейтралитета. Владения поддерживали мирные отношения, не убирая при этом рук с мечей. На границах