Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна ЗубачеваЧитать онлайн книгу.
в три голоса, и она исчезла, даже рта не открыв.
Выпроводив Большуху с Красавой, Нянька снова села на своё место у его постели. Вгляделась во влажно блестящее от выступившего пота лицо и улыбнулась.
– С возвращением тебя, парень.
Он шевельнул губами, будто услышал и хотел ответить.
Темнота была тёплой и мохнатой. Он бесстрашно и бездумно плыл в этой темноте. Было тихо и спокойно. Правда, голова какая-то тяжёлая и мысли путаются, но после того, что было… это даже не пустяки, ещё меньше. Не надо куда-то бежать, что-то делать. Он не знает почему, просто знает. Аггел, что-то не то. И не надо, он будет спать. Как жарко. Но после того снега, чёрного и белого льдов, белого кафеля жаркая темнота даже приятна.
Где-то далеко звучат голоса, мужские и женские. Он не понимает, даже не разбирает слов, но знает: это не опасно, он может спать. Спать, спать, спать… в большом заснеженном лесу, в маленькой избушке, возле горячей печки, спать, спать, спать… Ничего нет, только жаркая темнота и покой… Ничего больше нет. И не надо…
572 год
Зима
4 декада
3 день
Усадьба жила своей жизнью. В своё время наступило утро, проснулась рабская половина, у всех свои дела, свои хлопоты. Но первый вопрос о Рыжем.
– Как он?
И радостно передаваемое от одного к другому. Живой! Горит, правда, но жар – это уже обычное дело.
– Понятно, полежи голым на снегу.
– Сколько там?
– Девки, не видели?
– На градуснике? За тридцать.
– Ого!
– Пока до коровника добежал и то прочувствовал, а тут-то…
– Хватит языки чесать! Работать ступайте.
Нянька продолжала сидеть у постели Рыжего, время от времени давая ему глотнуть из рюмочки. Он пил, не открывая глаз, но уже глотал и пару раз даже попытался прихватить зубами край рюмки.
– Ишь ты, распробовал никак, – ухмыльнулась Нянька.
– Старшая Мать, – заглянула в повалушу Басёна, – Мокошиха уходит. А тебя хозяин кличет.
– Тьфу ты, – сплюнула Нянька, пряча бутылку под платок, – как оно сразу всё. Посиди с ним, не тереби только. И чтоб не раскрылся, пока горит.
– Ага, ага, – закивала Басёна.
Нянька быстро забежала в свою повалушу, оставила там в укромном месте бутылку и рюмку и вошла в кухню.
Мокошиха сидела у стола, держа на коленях Орешка. Орешек, смеясь во весь рот, бесстрашно дёргал её за выбившуюся из-под головного платка прядь.
– Экий ты баловник, – качала головой Мокошиха, но прядь не убирала и тоже смеялась.
– Хозяин кличет, – сказала ей Нянька.
– А то я одна дороги с подворья не найду! – фыркнула в ответ Мокошиха. – Ну, баловник, иди к мамке, жить тебе да жить родителям на радость.
Покрасневшая Цветна забрала Орешка.
– А вот, – она пугливо оглянулась на дверь в коридор к хозяйской половине, – что он его своему учит…
– А и пускай, – кивнула Мокошиха, – тятька родный плохому не научит, и ему поговорить с кем будет, отойдёт сердцем.
Нянька уважительно поклонилась Мокошихе, а