Русский след Трампа. Директор ФБР свидетельствует. Джеймс КомиЧитать онлайн книгу.
у самой моей двери. Он хотел, чтобы я знал, что он лично внимательно следит за ходом расследования и убедиться, что я проделаю хорошую работу. Мое сердце билось от тревоги и волнения, когда он давал мне напутствия, стоя в дверном проеме. Он рассчитывал на меня. Он обернулся уйти, а затем остановился. – «О, и я хочу эту гребаную медаль», – сказал он и вышел. Но мы так и не открыли федерального расследования. Власти штата выдвинули против Шарптона обвинение, но по окончании судебного процесса тот был оправдан. Медаль осталась у своего владельца.
Мне потребовалось время, чтобы понять, что непоколебимость Джулиани не замешивалась на избытке скромности. Ценой этой диспропорции являлось то, что для других оставалось очень мало кислорода. Первым звоночком стала моя первая пресс-конференция. Я работал с ФБР, чтобы арестовать преступную группу, которая угоняла внедорожники из гаражных стоянок на Манхэттене и помещала их в грузовые контейнеры в Бронксе. Затем эти контейнеры заталкивали на корабли, направлявшиеся в Африку или на Карибы, где эти машины перепродавали. Следствию, возглавлявшемуся специальным агентом Мари Эллен Бикман, которая до того, как присоединиться к Бюро, была монахиней римско-католической церкви, удалось проникнуть в этот процесс и тайно сфотографировать процесс загрузки. Специализацией Мари Эллен являлись угоны автомобилей и убеждение закоренелых преступников стать правительственными информаторами. И хотя она не одобряла нецензурную брань, столь распространенную в правоохранительных органах, она была выдающимся следователем; со своей предыдущей карьеры она вынесла способность самым действенным образом использовать вину, чтобы растопить сердца головорезов. В данном случае воры были настолько умелыми, что автомобили уже были на пути из страны еще до того, как было заявлено об их угоне. Это было крутое дело, и ФБР с Джулиани решили устроить пресс-конференцию.
Мой руководитель велел мне стоять позади подиума, пока Джулиани, специальный уполномоченный департамента полиции Нью-Йорка и глава нью-йоркского отделения ФБР будут говорить с прессой. Я не должен был ни при каких обстоятельствах говорить или двигаться. Затем он повторил то, что я слышал и раньше: «Самое опасное место в Нью-Йорке – между Руди и микрофоном». – Я стоял замерев позади, выглядев, словно лишний в фильме про баскетбол, забредший не на ту площадку.
Хотя убежденность Джулиани была захватывающей, она вскормила имперский стиль, основательно сужавший круг людей, с которыми он взаимодействовал, и лишь намного позже я понял, как это опасно: руководителю нужна правда, но император не всегда слышит ее от своих подчиненных. Поведение Руди оставило за собой на Манхэттене шлейф обид среди дюжин федеральных судей, многие из которых работали в том самом офисе окружного прокурора. Они считали, что он строил офис вокруг одного человека, себя, и скорее использовал гласность вокруг своих дел в качестве способа подпитки своих политических амбиций, чем отправлял правосудие. Эта обида все еще ощущалась, когда я стал