Мои ужасные радости. История моей жизни. Энцо ФеррариЧитать онлайн книгу.
механиков, ведь в итальянском автопроме их не хватает и по сей день? Так возникла бы продуктивная, способная подстраиваться под требования времени база для формирования «промышленного сознания» этих регионов. Ничего из этого не было сделано, и в работе Alfa Sud в Неаполе постоянно возникают проблемы, совершенно не характерные для севера. Невольно задумаешься: удалось ли нам создать независимую, поступательно развивающуюся и потому процветающую в промышленном отношении компанию или мы так и не смогли победить патологически пассивное отношение к работе части наших сотрудников? Еще неизвестно, с какими последствиями нам пришлось бы столкнуться, если бы приток рабочей силы с юга был более масштабным и отношение южан к работе (а в одном подразделении мы приметили эту пассивность) еще сильнее сказалось бы на менталитете северян. Мне вспоминаются слова моего друга Роберто Росселлини[21], которого очень раздражало, что северяне называют «работу» lavoro (деятельность, занятие), а южане – fatica (тяжелый труд, усталость) или travaglio (мучение, страдание).
В Модене люди всегда были немного помешаны на машинах, и можно сказать, что это помешательство настолько вошло в привычку, что появился особый тип людей – создатели гоночных машин. Дело в том, что здесь расположена не только Ferrari, но и несколько других малых и больших фирм, занимающихся спортивными автомобилями. Уроженцы Модены – неважно, работают ли они руками или головой, – умны и энергичны. К тому же это земля бунтарей. В общем, здесь удачно смешались темперамент и интеллект, рождая людей волевых, способных и смелых, – как раз таких, какими и должны быть создатели болидов[22].
С этой землей я чувствую связь. Глубокую, я бы даже сказал неразрывную. Особенно сейчас, во многом из-за трагических событий в жизни моей семьи. Долгие годы – когда я работал в Турине, в Милане, в Швейцарии – ничего подобного я не испытывал. Эти места привлекали меня куда больше, чем моя родина с промозглыми туманными зимами и нестерпимой летней жарой, без озер и пляжей, с унылыми равнинами, где только холмики на горизонте скрашивали однообразный пейзаж. Но не знаю, добился ли бы я такого же успеха, если бы не вернулся сюда. Может, сделал бы даже больше – благодаря подходящей обстановке, отработанной системе поставок, помощи единомышленников и собственному влиянию, – но в Модене я нашел кое-что более важное. Мое возвращение в родные края – это своего рода бунт. Я уезжал отсюда никому не известным, странноватым, помешанным на машинах и гонках парнем, особых способностей в котором никто не видел. И вот вернулся спустя 20 лет, чтобы из гонщика и создателя команды превратиться в конструктора, возглавляющего небольшую компанию. Таким образом словно бы завершился какой-то естественный цикл, а я попытался доказать самому себе и другим, что 20 лет в Alfa Romeo я провел не просто греясь в лучах чужой славы. Я хотел убедиться, что моя известность – закономерный итог упорной работы и таланта.
Роберто Росселлини (1906–1977) – итальянский кинорежиссер, который положил начало неореализму в кино «военной трилогией», состоящей из фильмов «Рим – открытый город», «Пайза» и «Германия, год нулевой».
В оригинале Энцо Феррари использует слово