Социализм с русским лицом. Александр ЕлисеевЧитать онлайн книгу.
Но будь в России настоящий рабочий класс, сумевший сбросить «груз» крестьянской психологии, то у Ленина ничего бы не вышло. Он так и остался бы мечтателем-радикалом.
Все это позволяет лучше понять – какой же социализм построили большевики. Это был социализм «феодальный», точнее – патриархально-монархический. Ведь крестьянские войны никогда не были направлены против монархии. Тот же самый Пугачев объявил себя царем. Вот и в красной России было установлено нечто вроде монархии – при Сталине. А место дворян заняла партийно-государственная номенклатура. И новый «царь» – Сталин – был обеспокоен ее олигархическими устремлениями, решительно противостоя «партийному боярству».
Кстати, о монархии и монархистах. Мы немного подзабыли о консерваторах, а, между тем, их взгляд на рабочий вопрос достаточно интересен. Иногда они даже попадали, что называется, в десяточку. И в любом случае – признавали необходимость социальной защиты рабочих.
Редактор «Московских ведомостей» В. А. Грингмут в своем знаменитом «Руководстве черносотенца-монархиста» выразил это четко и кратко: «Положение рабочих, так же, как и других классов населения, нуждается в различных улучшениях…»
Часто националисты доходили до констатации чуть ли не катастрофического положения пролетариев, сопрягая ее с нравственным потрясением. «Мне не раз приходилось рассматривать детей в рабочих слободках, ютящихся вблизи больших заводов и фабрик, – писал И. А. Родионов. – Боже мой, какое болезненно гнетущее впечатление выносится из этих невольных наблюдений!..Боже мой, это не дети, а тронутые морозом и подточенные червем, на маленьких стебельках, наполовину увядшие цветы. Они малы, слабы, бескровны, почти все с какими-нибудь органическими недостатками».
Тихомиров видел связь между улучшением материального благосостояния рабочих и осознанием ими необходимости служения русским православно-монархическим идеалам.
Согласно ему рабочий, в отличие от сельского жителя, имеет больше возможностей для приобщения к достижениям городской цивилизации, среди которых выделяется просвещенность и вытекающее из нее умение сознательно формулировать свою политическую позицию. Однако рабочий находится в тисках эксплуатации, не позволяющей ему воспользоваться этими благами в должной мере. Поэтому, рассуждал бывший народник Тихомиров, надо смягчить эксплуатацию, дав рабочему достаточно времени, чтобы он мог стать «сознательным борцом за русские идеалы».
Тихомиров предупреждал, что рабочий класс только тогда перестанет слушать революционную пропаганду, когда будут ликвидированы все ненормальные условия его жизни. В противном случае попытки монархистов отвратить рабочих от революции окончатся провалом. Говоря о самой пропаганде, Тихомиров задавался вопросом: «Мыслимо ли противостоять ей одной традицией, да привычкой, которые, впрочем, подрываются сильнее всего в городе».
Плотно занимающийся хозяйственными вопросами