Армия для империи. Дмитрий МилютинЧитать онлайн книгу.
Германа идут. И так посему и при теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других, предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену».
Рескрипт этот привел Суворова в совершенный восторг: о чем мечтал он в лучшие минуты своей жизни, то сбывалось теперь, когда менее всего мог ждать такого счастья. Семидесятилетний полководец плакал от радости, целовал строки царские, потом побежал в сельскую церковь, велел отслужить молебен, и молился усердно, стоя на коленях. На дорогу занял он у своего старосты 250 руб., а через два часа уже скакал в простой кибитке, торопясь упасть к стопам великодушного монарха.
Действительно, радость, с которой император Павел принял просьбу венского двора о назначении Суворова, есть черта, свойственная благороднейшему, истинно-рыцарскому характеру. Для славы России государь охотно откинул всякое злопамятство и чистосердечно простил старику. Но решаясь вверить Суворову славу русского оружия и, можно сказать, судьбу целой Европы, император не вполне доверял причудливому и предприимчивому характеру старого полководца, который, несмотря на свои седины, способен был, по мнению государя, к самым пылким увлечениям. Вот что по этому случаю писал Павел I генерал-лейтенанту Герману (который тогда командовал еще корпусом, назначенным в Италию):
«Венский двор просил меня, чтобы начальство над союзными войсками в Италии вверить фельдмаршалу графу Суворову. «Я послал за ним; но предваряю вас, что если он приметь начальство, то вы должны будете, во все время его командования, иметь наблюдение за его предприятиями, которые могли бы повести ко вреду войск и общего дела, когда будет он слишком увлекаться своим воображением, заставляющим его иногда забывать все на свете. Итак, хотя он по своей старости уже и не годится в Телемаки, тем не менее однако же вы будете Ментором, коего советы и мнения должны умирять порывы и отвагу воина, поседевшего под лаврами (см. прилож. XXIII)».
Таким образом, государь, имея высокое мнение о военных дарованиях генерала Германа, надеялся, что хладнокровие его и рассудительность умеряли бы излишнюю пылкость и предприимчивость Суворова. Герман отвечал императору (см. прилож. XXIV):
«Уважая лета фельдмаршала Суворова, блеск его побед, счастье, постоянно сопровождавшее все предприятия его, я употреблю все силы, чтобы примениться к гению этого старого воина. Относительно образа войны против извергов революционеров, мы оба с ним, конечно, имеем сходные мнения: вообще в бою он любит глубокий строй; и я также предпочитаю это построение, с тем однако же различием, что, по моему мнению, оно должно быть приспособлено к параллельному боевому порядку, для уменьшения вреда, наносимого неприятельской артиллерией. Что же касается до направления маршей и лагерного расположения войск, то я, по своему званию генерал-квартирмейстера армии, могу вполне заведовать этой важной частью, от которой часто зависит успех целой кампаний. Во всяком случае, я надеюсь