С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. Л. В. ШаховскойЧитать онлайн книгу.
дружины, стоял теперь против нас во всеоружии всей своей армии. Медлить было нельзя, требовалось какое бы то ни было скорое и энергичное решение. Но какое? Отступить назад к Ени-Загре? Но это значило бы бросить на произвол судьбы остатки Ески-Загрского отряда, отступавшего на Казанлык, отдать их окончательно туркам. Да и не поздно ли уж было отступать? Сразиться с армией Сулеймана, пойти ему навстречу, принять бой с противником вчетверо сильнейшим?.. Между тем начальники частей явились к генералу Гурко с донесениями, что люди измучены от длинных переходов, изморены от двух кряду дел, вчерашнего и сегодняшнего, что они не в состоянии двигаться дальше и, что всего важнее, в боевых припасах ощущается полнейший недостаток: патроны расстреляны, на орудие остается средним числом всего по три снаряда, патронов и снарядов достать неоткуда. Положение обрисовывалось вполне. Оно было критическое.
Был четвертый час дня. Солнце безжалостно палило и жгло тот курганчик, на котором сидели в эту минуту генерал Гурко, его штаб и свита. Турки только что бежали из-под Джуранлы, отброшенные к Карабунару; Елецкий, Севский полки и один батальон стрелковой бригады, участвовавшие в деле, завлеклись преследованием неприятеля и скрылись куда-то из глаз за лесом и кустарником. У курганчика оставались только другой батальон стрелковой бригады, находившийся во время боя в резерве, и Киевский гусарский полк. Казаки были отправлены следить за направлением, какое приняли отступавшие из-под Джуранлы турки.
Всех на курганчике мучительно осаждала мысль: «Что теперь будет? Что должно произойти теперь?». Все мы и без того были сильно утомлены от двух дней, полных подавляющих впечатлений, длинных переходов и сражений. Вчера было дело под Ени-Загрой, тревожный ночлег в Карабунаре, сегодня – восемь часов боя под палящими лучами солнца. Усталость, жажда, голод. Какое новое испытание еще ожидало нас? Гурко все продолжал сидеть на курганчике и беседовать в полголоса со своим начальником штаба полковником Нагловским. Вокруг кургана по-прежнему стояли верховые лошади, понурив головы от жару. Конвойные казаки и вестовые полулежали и дремали на земле, намотав поводья коней себе на руки. А Сулейман-паша все продолжал находиться от нас в 6–7 верстах с 20–30 тысячами войска и, быть может, уже принял какое-нибудь грозное решение… Гурко встал наконец с места на кургане и громко отдал приказание: одному батальону стрелковой бригады и Киевскому гусарскому полку выйти на шоссе, остановиться там и ждать дальнейших распоряжений. Гусары немедля потянулись вправо, к шоссе, находившемуся в полуверсте от кургана; за гусарами двинулись стрелки, а за стрелками поехала на шоссе батарея полковника Ореуса. Окончательное решение Гурко оставалось еще неизвестным.
Меня сильно тянуло взглянуть на поле сражения под Джуранлы, и я, рассчитав, что всегда успею нагнать генерала Гурко, сел верхом и поехал в направлении леса, где за полчаса перед тем происходило дело. Местность была неровная: кустарник,