Лихо. Двенадцать железных цепей. Яна ЛехчинаЧитать онлайн книгу.
соборы, ни на увенчанные куполами церкви – расположенный на невероятной высоте, мощный и недосягаемый, словно замок. В узких окнах-бойницах пылал свет.
Когда тучи поддевало молнией, они вспыхивали за монастырём – лохматые, сизо-лиловые. Дождь бил косыми струями: ткань полога отяжелела от воды, и Ольжане стало трудно придерживать его одной рукой. Хоть бы не сорваться, думала она. Хоть бы не рухнуть вместе с кибиткой на дно ущелья – в ревущую реку, распластанную под Ашегером, как змея перед великаном. Ольжана-то, может, ещё успеет оборотиться и спастись, а вот Лале и лошадь?
Поэтому Ольжана и не пряталась внутри кибитки. Она следила за дорогой так внимательно, будто при случае могла бы что-то наворожить и исправить, и только когда кибитка вползла на монастырский двор, позволила себе юркнуть в сырую тьму. Ольжана задёрнула полог и сорвала с головы платок – такой же мокрый, как и её одежда. Накидка, юбка, рубаха, узорная безрукавка – всё хоть выжимай.
Ольжана пригладила к вискам волосы, утёрла лицо. Её широкие, сужавшиеся к запястьям рукава тоже набрякли, как губка, – да уж, стоило высовываться осторожнее или хотя бы укутаться в плащ. В Тачерате Ольжана оскорбилась, когда Лале засомневался, всегда ли она перекидывается с первого раза, и, конечно, это было от неуверенности. Ольжана не считала себя искусной оборотницей, способной перебрасываться в любых условиях с одинаковой ловкостью. И если она приучила себя превращаться с туго набитым саком, не помешает ли ей тяжёлая мокрая одежда?
Стук-стук-стук.
На стене кибитки мелко подрагивал башильерский знак – железный меч, оплетённый веткой оливы. Ольжана бросила на него угрюмый взгляд.
Поздно бояться, сказала она себе, сворачивая платок в жгут. Решила так решила. Знала ведь, на что соглашалась.
Она растянула жгут перед собой, подалась вперёд полунырком – (успела подумать, как будет глупо врезаться в дно кибитки теменем) – и её кости мгновенно утончились, а рукава размохрились на перья. Мир стал нечётким, он точно расширился и налился цветами, которые не улавливал человеческий глаз. Но Ольжана – по уговору с Лале, – не задерживаясь, забилась в сброшенный на пол мешок и зарылась в вещах.
Ольжана смутно понимала, что происходит: птичье ухо воспринимало звуки совсем не так, как человеческое. Кибитка проехала ещё немного и остановилась, а потом качнулась снова – видимо, распрягали. Ольжана слышала голоса, но не разбирала слов. А когда колыхнулся полог, внутрь залез всего один человек – Ольжана понадеялась, что это Лале.
Человек притянул к себе мешок, раскрыл его… Ольжана плохо видела в полутьме, но даже не успела она испугаться. Лале поражённо замер и сказал звучным полушёпотом:
– Длани…
Что не так, могла бы спросить Ольжана, но вместо этого только пискнула. Её разоблачили? Или монахи увидели чудовище?
– Надо же, – продолжил Лале, ставя мешок себе на колени. Кажется, он наклонился к ней. – Я и не знал, что вы выглядите так.
Как?
Ольжана насторожённо махнула крыльями. Ну не пантера, да.