Кузнецов против абвера. Анатолий ТерещенкоЧитать онлайн книгу.
ячейки. Он нашел здесь интересное занятие – практиковал встречи с местным объездчиком лесничества Эдуардом Гунальдом, совершенствуя разговорный немецкий язык. Он зарекомендовал себя активным комсомольцем. В музее Кудымкара хранится удостоверение, подтверждающее его кипучую общественную деятельность:
«Дано настоящее Коми-Пермяцким окрпрофсоветом т. Кузнецову Н.И. в том, что он командируется в Деминский сельсовет в помощь уполномоченным РИК (районный исполнительный комитет. – Прим. авт.) для практической работы в проведении посевной кампании и коллективизации, что и удостоверяется.
Старшая сестра Агафья, Гася, Гаша, стала учительницей, и именно она привила ему желание читать. Раньше в семьях читали вслух книги, заучивали полюбившиеся стихотворения, декламировали их в моменты вдохновения. Николай Струтинский отмечал, что нередко Кузнецов читал перед партизанами рылеевское «Смерть Сусанина», лермонтовское «Бородино», пушкинские стихи и другие. В шестилетнем возрасте он уже мог бегло читать и научился писать.
Первая мировая война обошла стороной дом Кузнецовых. Иван Павлович, как единственный кормилец многодетной семьи, не подлежал мобилизации. Подрастали дети – подмога родителям по хозяйству, по дому, в поле. Отец с матерью сызмальства приучали детей к труду, так было заведено в деревнях. Это сейчас в городах барчуки охочи получать у дедушек и бабушек пенсионные рублики. Особенно ярко такую картину высветили лихие девяностые при родительской безработице из-за поломанных производственных мощностей советской страны. Надежда тогда была только на пенсионеров – они стабильно получали свои приличные советские пенсии, заработанные во время существования СССР, которые, правда, с его развалом быстро превратились в крохи. И даже в то препоганое время старики делились «деревянными» с детьми и внуками…
Тогда, в начале 1930-х годов, был и другой процесс – индустриализация вызвала уход селян с земли через вербовку рабочей силы на новые стройки. Это был всплеск первой урбанизации – в город уходили целыми деревнями и даже с главным инвентарем – молотками, топорами, пилами и лопатами. Но уже сверкали молнии борьбы с кулачеством, которому стало вольготней на земле без мужиков. Постепенно открывались шлюзы для репрессивного наводнения в борьбе с инакомыслящими. В техникуме стали исчезать не только студенты, но и некоторые разумные преподаватели. Вспышки доносов засверкали среди однокашников. Активность Кузнецова, его принципиальность и решительность пришлись не по вкусу некоторым его сверстникам. Однажды его вызвал к себе в кабинет секретарь комсомольской первички, с которым Ника когда-то жил в одной комнате.
– Садись, Кузнецов, – насупившись, сказал маленький еще чиновник с большими задатками стать доносчиком и искателем «врагов народа».
Ника удивился, почему тот не назвал его по имени.
– Билет с тобой?
– Конечно.
– Покажи.
Кузнецов вынул билет из кармана куртки и протянул секретарю. Тот с брезгливой