Эгоизм щедрости. Исследование о бессознательном в экономике. Сергей ПациашвилиЧитать онлайн книгу.
Но есть другие желания, которые могут быть подавлены, и часто это именно сексуальное влечение, которое в силу этого принимает форму завуалированную, то есть, форму нервоза, и удовлетворяется именно в переносном, сублимированном значении.
После Первой Мировой Войны Фрейд сохранил это базовое положение относительно неврозов и сновидений, но под давлением опытных фактов вынужден был отказаться от первого положения, согласно которому все желания так или иначе устремлены на получение чего-то, на насыщение или чувство удовольствия. Огромное количество клиентов демонстрировали странное стремление не получить что-то, а погибнуть, уничтожить себя. Их сновидения снова и снова возвращали их к травматическому опыту, полученному на войне, где они подвергались опасности быть убитыми. Например, солдаты, получившие ранение на войне, во сне часто снова и снова возвращались к воспоминанию о своём ранении, когда они были на грани жизни и смерти. Это никак не объяснялось стремлением к удовольствию, что и побудило Фрейда написать своё сочинение «По ту сторону принципа удовольствия». Здесь он впервые говорит о другом типе невроза, который возникает не из стремления к удовольствию, а который возникает из подавленного бессознательного желания погибнуть, дремлющего в глубинах психики. Такие неврозы позже получили название «неврозов навязчивых повторений». Человек снова и снова в завуалированной форме повторяет свой травматический опыт, чтобы снова почувствовать себя на пороге смерти.
Только такой невроз уже никак не является комфортным, он не доставляет удовольствия, он, если верить Фрейду, представляет собой именно стремление к ничто, то есть к тому состоянию, когда человек не испытывает ни боли, ни удовольствия. Если бы это бессознательное влечение представляло собой расточительство, то оно в принципе не могло бы вызывать неудовольствие. Неудовольствие может появляться после разорения, как сожаление о утраченном, но Фрейд говорит о влечении, которое может мучить человека, и всё же он остаётся верен этому влечению. Это больше похоже именно на щедрость, как добродетель. Действительно, добродетельный человек совершает что-то против своего «хочу», зачастую вопреки своему удовольствию жертвует чем-то. Но такая щедрость всё-таки является сознательной. Фрейд же говорит о бессознательном влечении. Стало быть, тут вообще речь про что-то третье, что не является ни щедростью в известном смысле, не расточительством, что может быть названо бессознательной щедростью или эксплозивной волей. Разница между щедростью и расточительством появляется только в сознании, бессознательно между ними вовсе нет разницы. Любое расточительство может быть общественно полезно, например, Мандевиль в известной «Басне о пчёлах» утверждал, что расточительство всегда имеет общественную пользу, оно создаёт рабочие места, стимулирует спрос. С другой стороны, и щедрость легко переходит