Человек с двумя жизнями. 33 мистические, бьющие в самое сердце, истории о войне. Амброз БирсЧитать онлайн книгу.
прикажите немедленно убрать орудие. Вперед! Я пойду с вами.
Он пустился почти бегом по склону по направлению к «ямке». Он рисковал сломать себе шею, прыгая по камням и пробираясь сквозь заросли. Его спутники следовали за ним в беспорядке. У подошвы горы они сели на ожидавших их лошадей, поехали крупной рысью, сделали поворот и въехали в «ямку». Зрелище, представившееся их глазам, было ужасно.
Углубление, достаточно широкое для одной пушки, было загромождено обломками по крайней мере четырех орудий. Офицеры увидели, как замолкла последняя подбитая пушка – не хватало людей, чтобы быстро заменить ее новой. Обломки валялись по обе стороны дороги; люди старались очистить место посредине, по которому палила теперь пятая пушка. Что касается людей, то они казались какими-то демонами. Все были обнажены до пояса, их грязная кожа стала черной от пороха и была испещрена кровавыми пятнами; они были без шапок. Их движения, когда они действовали банником, напоминали движения сумасшедших.
Они упирались опухшими плечами и окровавленными руками в колеса орудия, каждый раз, когда оно откатывалось, и подкатывали тяжелую пушку назад на ее место. Команды не было слышно; в этом ужасном хаосе выстрелов, рвущихся снарядов, звенящих осколков и летающих щепок никакой голос не мог бы быть услышан. Офицеры, – если они тут и были, – не отличались от солдат; все работали вместе, пока не умирали, повинуясь взгляду. Прочистив пушку, ее заряжали; зарядив ее, наводили и стреляли. Полковник заметил нечто новое для него в военной практике, нечто страшное и противоестественное: жерло пушки было в крови! Не имея долгое время воды, люди обмакивали губку в кровь своих убитых товарищей, стоявшую тут целыми лужами. Во время работы не было никаких пререканий; обязанности настоящего момента были ясны каждому. Когда один падал, другой, казалось, вырастал из-под земли на месте мертвеца, чтобы пасть в свою очередь.
Вместе с погибшими пушками лежали погибшие люди – около обломков, под ними и наверху; а позади, за дорогой – страшная процессия! – ползли на руках и коленях раненые, которые еще могли двигаться. Полковнику – он из сострадания послал свою свиту правее – пришлось давить копытами своего коня тех, смерть которых не вызывала сомнений, для того чтобы не раздавить тех, в которых еще теплилась жизнь. Он спокойно прокладывал себе путь в этом аду, проехал вдоль орудия и, ослепленный дымом последнего залпа, попал в щеку какому-то человеку, державшему банник, который после этого упал (считая себя убитым), думая, что в него попал снаряд. Какой-то черт выскочил из дыма, чтобы занять его место, но остановился и посмотрел на всадника каким-то нездешним взглядом; зубы его сверкали белизной из-за черных губ; глаза, горящие и расширенные, горели, как уголья, под его окровавленным лбом. Полковник повелительным жестом указал ему назад. Черт поклонился в знак повиновения. Это был капитан Кольтер.
Одновременно с жестом полковника, прекратившим канонаду, тишина воцарилась на всем поле сражения. Снаряды не летали больше в это ущелье смерти; неприятель также прекратил канонаду. Его армия ушла уже несколько