Человек с двумя жизнями. 33 мистические, бьющие в самое сердце, истории о войне. Амброз БирсЧитать онлайн книгу.
и открытый лоб. Его длинные темные волосы были зачесаны назад и падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Он носил усы и баки. Его глаза, большие и темно-серые, отражали доброту, довольно неожиданную у человека с пеньковым галстуком на шее. Видно было по всему, что это не был обыкновенный убийца. В своей щедрости военный кодекс распространяет повешение на людей всякого рода; джентльмены из них не исключаются.
Закончив все необходимые приготовления, оба солдата отошли в сторону, причем каждый убрал доску, на которой до сих пор стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и стал сзади офицера, который в свою очередь отступил на один шаг. Эти передвижения поставили сержанта и приговоренного к казни на противоположных концах одной и той же доски, которая опиралась на три перекладины моста. Конец, на котором стоял осужденный, почти касался четвертой перекладины. Эта доска удерживалась раньше в равновесии тяжестью тела капитана. Теперь ее уравновешивал сержант. По знаку первого второй должен был сделать шаг в сторону; при этом доска должна была покачнуться, и человек упал бы между двумя стропилами.
Все это было очевидно даже для жертвы. Лицо приговоренного не было закрыто, и глаза его не были завязаны. Человек опустил на мгновение свой взор на непрочную свою опору, а затем перевел его на воду, бурлившую под его ногами. Подпрыгивающая на поверхности щепка привлекла его внимание, и глаза его стали следить за ней по течению. Как медленно движется эта щепка! Какая ленивая эта река!
Он закрыл глаза, чтобы сосредоточить свои последние мысли на жене и детях. Но вода, позолоченная магией утреннего солнца, меланхолический туман, стлавшийся вдоль берега, форт, солдаты, доска – все это отвлекло его внимание в другую сторону. Вдруг он почувствовал новое ощущение. В воспоминания о тех, кто был ему дорог, ворвался вдруг какой-то звук, от которого он не мог избавиться, происхождения которого он не понимал… Это было острое, ясное, металлическое выстукивание, как удары молота по наковальне. Это были определенно те же вибрации. Что это? Бесконечно далеко это или совсем близко? Можно было сказать и так, и иначе. Перебои этого шума были совершенно регулярны и так же медленны, как похоронный звон. Он с нетерпением ждал каждого удара и вместе – не зная почему – со страхом. Интервалы затишья становились все длиннее; это могло довести до безумия. Но, став более редкими, звуки выиграли в силе и четкости. Они ранили его слух, точно удары ножа. Человек боялся, что у него не хватит силы удержаться от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.
Он открыл глаза и опять увидел под собой воду. «Если бы только мне освободить руки, – думал он, – я бы выскользнул из петли и прыгнул в воду. В воде, может быть, мне удалось бы укрыться от пуль, доплыть до берега, броситься в лес и убежать домой. Слава Создателю, дом мой все еще за неприятельской линией, моя жена и дети еще не во власти завоевателей».
В то время как эти мысли, которые здесь должны быть переведены на язык слов, скорее молниями пронеслись в